Грёзы и предостережения
Шрифт:
— Есссть, но мою ишессу убьет потеря тебя… И нет ты не преобразззишшьсся, так что не леззь на рожжжон, — пробормотал, оседая на каменный пол, рупантари. — Найди… выход… Иначчче… вссе… будет бессмысссленно, — кашляя и сплевывая кровью, выдавил из себя рейши.
— Гард, — заковыристо выругался Оретт, опускаясь рядом с бессознательным телом, приподнял вверх веко и увидел закатанные зрачки и наполненные голубизной склеры. — Даже не думай так легко отделаться от моих вопросов.
Взвалив на плечо бесчувственное тело, рейттар шагнул к стене и коснулся найденного символа. Открылась еще одна дверь, пропуская их в новый черный коридор. Вот только
Стена огня погасла неожиданно. Импровизированные трибуны затихли. И рейттары, все до единого, скрестили недоумевающие взгляды на пустом круге.
— Как так?
— Быть такого не может…
— Оба?
Послышались изумленные шепотки сотни мужских голосов. Где-то высоко в небе исступленно и отчаянно, так что у собравшихся рейттар волосы встали дыбом, взревел оставшийся без всадника дракон и Айвир с затаенной надеждой прислушивающийся к реву, облегченно выдохнул. Не Дрейм. Рев дракона лучшего друга, Айвир знал.
— Небесные лорды! — перекрикивая возбужденных воинов, потребовал тишины Масдайн: — Случилось беспрецедентное. Никогда еще рейт не оставался без обоих кандидатов в Предводители. Поэтому…, - он замолчал, прислушиваясь к шепчущему ему на ухо старейшине, а потом шумно выдохнул и снова обратился к толпе: — Тут мне напомнили, что у нас есть бывший Предводитель, который вполне может вновь вернуться к своим обязанностям. Но я хочу напомнить, что Предводителя рейта всегда выбирает королева. И если синяя драконица выбрала одного всадника, то золотая выбрала сразу трех. Поэтому по праву старшинства следующим Предводителем волею Хагони следует признать Айвира.
Сотни взглядов уставились на рейттара, но тот смотрел вперед с невозмутимым видом совершенно не имеющего ко всему происходящему человека.
— А почему не Нарсар? — выкрикнул кто-то.
На что Масдайн легко улыбнулся:
— Думаю, мальчишка, пока сам не готов стать Предводителем.
— Возражаю. Час назад синяя драконица отложила кладку из сорока четырех яиц, а как вы знаете, уже десяток Содгов не было настолько плодовитой самки, — вмешался в разговор один из старинных друзей Некодоса.
— Это не отменяет того факта, что Предводителем должен стать всадник догнавшего в брачном полете королеву дракона, — мягко возразил Масдайн.
Айвир бросил быстрый взгляд на Некодоса, но тот отрешенно смотрел на круг, все еще не в силах оторвать взгляд. Что-то подсказывало рейттару, что бывший предводитель все еще надеялся на другой исход. Ждал… И видимо знал, гораздо больше их.
Очередной истошный рев потерянного дракона и громкий удар тела о скалу был такой силы, что земля под ногами дрогнула. Предсмертный хрип разнесся далеко по горам, гулким эхом прячась в скалистых вершинах, и долетел до вулкана. Затих, погружая мир в безысходную тишину. Установившееся на краткий мир безмолвие, когда казалось даже ветер, забыл, как дышать, играя листьями, разорвал скорбный рев драконьих сородичей, а потом в небо взметнулась струйка темно-серого пламени и магия дракона рассеялась, затерявшись в пушистых облаках.
— Фраус, — выдохнул кто-то, и толпа подхватила имя дракона Киариза.
Послышались сочувственные вскрики, кто-то, сопереживая, хлопнул бывшего Предводителя по плечу и тот взорвался:
— Вы за это ответите! Я уничтожу вас всех. Заставлю всех умыться кровью. Сделаю из вас всех преобразившихся, —
Из разбитого пузырька вырвалась струйка темно-фиолетового дыма и устремилась в сторону собравшихся рядом с Айвиром друзей.
— Не позволь дыму, коснуться кого-то, — всплыли в памяти напутствия Оретта.
И подчиняясь этому приказу, Айв машинально вскинув руку, магическим ветерком направил дым в прямо противоположную сторону. На бывшего предводителя и собравшихся возле него сторонников.
— Будьте готовы, — предупредил Айвир, вытаскивая меч.
Дымка окутала тела не успевших отскочить рейттар и принялась их неистово ломать, выгибать, под жуткие заунывные стоны и утробный рев десятка драконов. Паника нарастала, рейттары в страхе разбегались от этого страшного дыма — никто не желал себе участи стать одним из преобразившихся. И только шестерки Айвира, Нарсара и Оретта, остались возле единственного из присутствовавших сейчас тиеров.
— Начали! — скомандовал Айвир, когда дымка рассеялась, оставляя покореженные и обозленные тела, кидающихся на рейттар, преобразившихся.
Они довольно быстро зачистили ряды, устранив угрозу. Благо преобразилось всего несколько друзей Некодоса, а вот сам бывший предводитель не пострадал.
— В круг Истины его, — отдал приказ Масдайн, а потом кинул вопросительный взгляд на Айвира.
— В круг Истины. Пусть его судят боги.
— Боги? Да они давно оставили нас, — вскричал Некодос, когда двое рейттар, подхватив его под руки, вытолкнуло в круг. — И что они мне сделают? Ничего. Как не сделали ничего моему отцу, решившему избавится от ущербного ребенка и жены его родившей. Как не сделали ничего и четыре века назад, когда молодой рейттар решил вернуть себе утраченное. И все эти годы, когда Огонь Очищения пополнял ряды моих личных питомцев, — истерично хохотал Некодос, уверенный в своей неуязвимости. — Я бессмертен. Я съел столько драконьих сердец, что сравнялся в мощи с богами и даже превзошел их. И ваше пламя мне не страшно, — рассмеялся он, глядя на маленькие огненные язычки, подступающие к нему.
Взмахнул рукой, желая затушить огонь. И вспыхнул, подобно высушенному пайрактону, за несколько ударов сердца сгорев дотла.
— Вот уж действительно Огонь Очищения, — пробормотал Масдайн, а потом повернулся к Айвиру: — Какие будут распоряжения, Предводитель.
Айв устало вздохнул и принялся наводить порядки — недовольных и подозрительных следует изолировать, нижние уровни проверить, людей вернуть обратно, да и с этой темно-фиолетовой гадостью разобраться… Последнее ему самому не терпелось сделать как можно скорее, но научные изыскания и его участие в них, пока придется отложить.
Ночь предстоит бессонная.
Первое время я не спешила. Шла быстро только потому, что так мне всегда легче думается, а думать мне приходилось о многом. И сколько бы я ни гнала от себя мысли и воспоминания, сколько бы ни пыталась сосредоточиться на настоящем, но в памяти, раз за разом, всплывали осколки прошлого.
Маленькие ситуации, оброненные кем-то слова, фразы, жесты… Они возникали в памяти и были теми кирпичиками, что выстраивали мою личность. Неправильные, щербатые, некоторые треснутые… Но мои… А я от них отказалась. И от тех, что приносили боль, и от тех, что согревали своим теплом. Выжгла все внутри себя, став отстраненной и равнодушной, будто и живу я не своей жизнью.