Грёзы и предостережения
Шрифт:
Вспышка и моя золотая нить стала толще, а потом к ней добавился красный поток, и серый, и черный, слились воедино, взяв в кольцо три маленьких тонких струйки, и резко дернули на себя.
Драконы… Все мои драконы — Джури, Круд, Олвад и Дрейм, безостановочно вливали в меня силы, ограждали, защищали, поддерживали. Вот что значит быть Предводителем — слышать всех драконов, видеть их всех внутренним зрением, заимствовать силы в случае опасности и делится при необходимости.
Но ведь Некодос тоже почти дракон, тогда я могу…
Дернула на себя
Никогда не ощущала такой гадливости, но если чтобы спасти тех немногих, кого я люблю мне нужно извозится в дерьме — не побрезгую.
Коричневый, как то самое гуано, поток Киариза, устремился ко мне, стоило только немного зацепить ниточку его силы. И я потянула, впитывая, пропуская через себя, но каким-то чудом успев огородить от них те пять, цветных ниточек, за которые и шла борьба.
И когда к моим ногам свалилось две иссушенные мумии, вспыхнули ярким оранжево-синим пламенем, потянулась за новыми пульсирующими потоками. Дергала на себя эти спелёнатые клубки цветных змей, окутанные синей грязью, очищала и отпускала обратно…
Не сразу, но до меня донеслись чьи-то крики, а потом чьи-то руки обняли меня, прижали к себе:
— Успокойся, — шепнул один родной голос.
— Все закончилось, — дополнил его второй не менее родной голос.
Подняла глаза, возвращая себе зрение, и едва сдержала панический крик — я горела, охваченная ярким оранжевым пламенем:
— Отойдите! Вы обожжётесь! — вскричала, высвобождаясь из двух пар рук.
— Нет, — долетел тихий смех, — огонь ишессы не страшен иши.
Что-то царапнуло меня на этих словах. Какое-то несоответствие, нестыковка. И голос, пусть и родной, но звучит странно. Не шипит. Подняла глаза на преобразившегося, да так и застыла. Нет, он не был принцем из моих грез. Принц вырос вдали от меня, возмужал и даже немного зарос щетиной, но пытливо смотрящие глаза моего Шая, были полностью человеческими. И на лице… То что я приняла за щетину — мелкие чешуйки на подбородке и щеках. И ничего. Больше никаких отличий.
— Шай, — прошептала, поднимая охваченную огнем руку и проводя по щеке. Огонь стал затухать, едва коснулся гладких, теплых чешуек, и они исчезли, заменяясь человеческой кожей.
«Сильная, — вернулся в мою голову, притихший было голос, — Буду твоим сыном. Только поторопись у тебя всего две ночи!», — по-хозяйски распорядился незваный гость, и я не удержала нервного хихиканья, а когда до меня дошел смысл сказанного хихиканье переросло в громогласный хохот.
Наверное, я выглядела странной или скорее чокнутой — грязная, голая, окровавленная, едва стоящая на ногах, с размазанными потоками недавних слез на щеках, я смеялась от облегчения и даже одобрительное урчание согласной на такого сына Джури, не могло разрушить это паническое веселье.
— Нужно показать Предводительницу лекарю, — сказал кто-то, когда меня окутали заботливые руки Нарсара, пряча в огромный плащ.
— Поздравляю, у нас сын, — сквозь очередной приступ хохота выдавила я: — Наглый, противный, бесцеремонный, в общем, весь в папочек, — перевела шалый взгляд с одного лица на другое, заметила их задумчивые переглядывания, и добавила: — Будет, если успеем за две ночи.
И пошатнулась на шатких ногах.
— Ты не имел права подвергать ее такой опасности! — сквозь дымку вязкого марева, прорвался полный обвинения и упрека громкий голос Айвира.
«Айвир кричит? Никогда не слышала»
— Она не была в опасности, — вторил ему спокойный и какой-то отрешенный голос Оретта. Усталый, будто кто-то не спал даже не пару ночей, пару месяцев. Хотя почему будто? Точно не спал.
— Откуда такая уверенность? Киариз убил бы ее, — так, а это злой Нарсар.
Было немного странно, я чувствовала себя так, будто рядом включен телевизор, в котором говорят знакомые герои, а вот сил открыть глаза и посмотреть, не было. Да, и желания выдавать свое пробуждение тоже.
— Не убил бы, — неожиданно поддержал Оретта, такой же спокойный голос Шая. — У нас все было под контролем.
Спелись, эти двое точно спелись. И когда только успели? Хотя пара часов в катакомбах в окружении злобных тварей, способны сплотить даже самых лютых врагов. Так чему я удивляюсь? А их спокойной реакции на то, что произошло…
— Рине ничего не угрожало. Только она сама, если бы не приняла силу и не научилась контролировать потоки.
На минуту в комнате повисла тишина, в которой казалось слышно, как вертятся шестеренки в головах у собравшихся. Я тоже пыталась размышлять о сказанном, но в голове было пусто, словно все мои тараканы разбежались и затаились, спрятавшись по углам.
— Хочешь сказать, что она…, - Нарсар не договорил, запнулся так и не сумев сформулировать мысль.
— Не хочу сказать, а говорю. Рина выплескивала свои силы бесконтрольно и безмерно. Вспомни, как она спасала Фирата, — тихий и уверенный тон Оретта, окутывал и согревал что-то внутри меня, кутая подобно одеялу.
— Когда Дара нашла рушши, она открылась полностью, и начала питать его своей энергией. Я и послал то ее к эмре, чтобы тот научил ее контролю.
Это когда Шай меня посылал к эмре? Когда просил отнести рушши рупантари?
— Разве нельзя было разорвать связанные потоки?
— Нельзя. Без вреда для одного из них никак. Даже, когда эмре забрал рушши, связь осталась, тонкая, призрачная, но она была. Все что ему удалось, немного уменьшить отток.
— И когда Рина спасала вас, она снова исчерпала себя?
— Да, Айв. И не просто исчерпала, иссушила полностью. И только благодаря тому, что перетянула часть сил у Нарсара, она не выгорела.
— Но… С ней же все будет в порядке? — встревожился Нарсар.
— Будет. Теперь, когда она может немного контролировать потоки, а у нас появился шанс ее научить.