Грёзы и предостережения
Шрифт:
Но сейчас… Все вышло совсем не так, как он предвидел. С самого первого мгновения их встречи, все наперекор ему вело ее туда, где она окажется в круге с Некодосом… Теперь же тот мертв и казалось бы можно вздохнуть расслабленно и свободно. Только почему же так не спокойно на сердце?
Дернулся вперёд, придвигаясь ближе, вгляделся в зелень любимых глаз и, не выдержав этого отстранённого выражения, отвернулся к окну. Ему бы радоваться, что он снова добился цели. Только почему же так больно видеть ее такой чужой?
—
— Как бы то ни было, ты все же прошла запечатление. Я знал, что тебя ждёт…, - Оретт снова замолчал, собираясь с мыслями и откидывая те, говорить о которых сейчас было неуместно. Ну, не признаваться же ему в том, что он никогда не мечтал стать Предводителем, ему и обязанностей тиера было выше головы. Да, и сам брачный полет вызывал у него отторжение и гадливость. Но когда на кону встала она… Тряхнул головой, прогоняя все эти мысли.
— И ты отправился в брачный полет, чтобы стать Предводителем? — с заметной грустью спросила Рина, и рейттар вздрогнул — ее уязвимость и боль была для него ощутимее, чем собственная.
— Отправился, — горько усмехнулся Оретт, — мы должны были тебя догнать.
— Почему вы не сделали того, что должны были? — тихо поинтересовалась девушка, и он понял, про что она спрашивает.
— Ты была не готова. Вся фонила страхом, болью и отвращением. Я знал, что если дотронусь до тебя и возьму больше, чем ты готова дать, потеряю, — поморщившись, бросил он, вновь возвращая взгляд к листве за окном.
— Но уже вечером я готова была отдать тебе все, — с горьким упрёком пробормотала девушка, комкая краешек простыни в руке.
— Я…, - Оретт растерялся, не зная, что ответить. Он никогда не оправдывался, жил не перед кем не отчитываясь, и не давая никому объяснений, и всегда поступал так, как считал нужным. Сейчас же приходилось объяснять, и это было очень непросто: — Я не хотел, чтобы ты влюблялась в меня.
— А почему я должна была влюбляться в тебя? — с вызовом и обидой воскликнула
— Не должна, — грустно улыбнулся он, ощущая горечь признания на устах, — но девушки обычно привязываются к тому, с кем проводят жаркие ночи.
Несколько долгих ударов сердца в сгустившейся тишине она смотрела на него, потом на миг, прикрыв глаза, устало полюбопытствовала:
— И зачем тебе была нужна моя «нелюбовь».
— Это уже не важно, — отмахнулся Оретт.
А она разозлилась, вспыхнула, подобно огоньку на стене:
— Раз я спрашиваю, значит важно! — отрезала грубо.
Рейттар вновь отвёл глаза, пряча свои чувства, что готовы были выплеснуться на волю:
— Я видел, свое позавчерашнее сражение с преобразившимися.
— Видел?
Он повернулся, приблизился, встав за спинкой кресла, в этот раз ему хотелось видеть ее лицо.
— Да, это дар или скорее проклятие моего рода. Выхватывать частички видений прошлого, настоящего или будущего…
— Ты ясновидящий?
— Если бы это было так, — он даже рассмеялся, — то, что я вижу скорее кусочки какого-то полотна, из которого только ещё предстоит пошить вычурный костюм без лекал… Я никогда не вижу всю картину целиком. Только ключевые события, к которым она приведет.
— И ты решил, что умрёшь? И решил, спокойно дождаться смерти и позволить нам отпеть тебя? — презрительно выплюнула Рина.
Оретт не выдержал, пальцами сжал тонкую деревянную спинку кресла так, что она раскрошилась в труху, но голос его прозвучал тихо и бесстрастно:
— А что твоя смерть от рук Некодоса была бы лучше? Или толпа преоьрившихся разрывающих беззащитных детей? Или предпочла бы похоронить Нарсара и Айвира?
— Значит, решил пожертвовать собой? — горько усмехнулась Рина.
— Решил, — такая же горькая улыбка в ответ, — но перед этим хотел обезопасить вас, передав власть достойному.
— И тебе это удалось, — хмыкнула она.
— Удалось, — кивнув, признал Оретт.
— Это все что ты мне хотел сказать? — взлетела вопросительно изогнутая бровь.
— Все, — невольно качнулся он на пятках, чувствуя, как на щеке пульсирует напряженный нерв, а в груди все разрывается на мелкие осколки.
— Уходи, — еле слышно попросила Рина, за густыми ресницами пряча свои чудные глаза.
Рейттар лишь усмехнулся, делая шаг к двери. Что ж он добился своего. Снова преуспел. Впрочем, как и всегда…
— И Оретт тебе не удалось, — бросила она ему в спину.
Мужчина застыл у двери с напряженно выпрямившейся от этого неожиданного выпада спиной:
— Что? — и столько затаенной надежды было в этом коротком возгласе, что Оретт поморщился.
— Ничего, — отмахнулась от объяснений Рина.
Он постоял ещё пару минут, ожидая непонятно чего, а потом просто сделал шаг, аккуратно прикрыв за собой дверь.