Грезы наяву
Шрифт:
Двумя днями позже, прощаясь с четой Джонсон и садясь в присланный теткой из Лондона экипаж, Мелита уже не плакала.
Экипаж был совсем не таким элегантным, как тот, в котором путешествовала ее светлость, и, хотя лошади были чистокровные, в них не было заметно ничего выдающегося.
И на козлах рядом с кучером уже не было лакея.
Таким образом, там нашлось место для дорожного сундука Мелиты, а остальной ее багаж разместился внутри кареты.
Она плакала утром, прощаясь с Эросом, но сейчас, когда она пожимала руку
— Берегите себя, милочка, я хочу сказать, мисс Мелита, — говорила она. — И не беспокойтесь о нас. Мы будем поддерживать все в доме, как это было при вашей дорогой мамочке, — упокой, Господи, ее душу, — и вы и не заметите, как снова окажетесь дома.
Джонсон только безмолвно сжал ее руку в своих, и девушка поняла, что у него не хватало слов, чтобы выразить свои чувства.
Последний раз взглянув в сторону конюшни, она села в карету. Экипаж тронулся, и, махая на прощание Джонсонам, Мелита бросила грустный взгляд на дом, где прошло ее детство, вся ее жизнь до сегодняшнего дня. Она чувствовала себя как аристократка эпохи Французской революции по дороге на гильотину.
Лондонский особняк ее родственников оказался таким, каким Мелита и ожидала его увидеть: величественным и немного мрачноватым. В вестибюле ее встретили множество ливрейных лакеев и дворецкий с внешностью и манерами архиепископа.
Он доложил о ней зычным голосом, и тетя Кэтрин, сидевшая в гостиной в обществе молодого человека, поигрывающего моноклем, подняла на нее недовольный взгляд.
— Как ты быстро добралась! — раздраженно сказала она, словно усматривала в этом какое-то нарушение приличий, когда Мелита, приблизившись к тете, сделала реверанс. — Отправляйся наверх и начинай разбирать вещи. Я приду позже, — распорядилась леди Кэтрин.
Мелита снова присела и последовала за ожидавшим ее дворецким.
Когда дверь за ней закрылась, она услышала, как джентльмен с моноклем сказал:
— Что за прелестное создание! Кто это?
Возможно, дурное настроение тетки, когда она поднялась к ней в спальню полчаса спустя, объяснялось именно интересом к юной племяннице этого джентльмена.
— Я рассчитывала, что у тебя хватит ума привести себя в порядок с дороги, прежде чем позволить прислуге докладывать о себе, — сказала она холодно. — Тем более что я была занята.
— Простите, тетя Кэтрин, — извинилась Мелита, — но я не знала, чего от меня ожидают.
— Ну теперь ты знаешь.
Леди Кэтрин выглядела очень мило в голубом шелковом платье, под цвет глаз, хотя и не по возрасту легкомысленном.
Она оглядела Мелиту с головы до ног.
— Придется нам что-то сделать с твоей наружностью. Сейчас ты похожа на горничную, оставшуюся без места.
— Или на бедную родственницу, — не сдержалась Мелита.
— Ты и есть бедная родственница, и не забывай об этом, — отвечала леди Кэтрин. — Мне стоило немалых трудов найти тебе подходящее место. Я рада сообщить тебе, что получила письмо от маркизы, полное благодарности. Как я и предвидела, она ожидает тебя в Сэрл-Парке в ближайшее
— Чем вызвана такая спешка? — с любопытством спросила Мелита.
— Понятия не имею, — пожала плечами леди Кэтрин. — Но я не сомневаюсь, ты узнаешь ответ на этот вопрос по приезде на место. — Все еще не спуская глаз с Мелиты, она сказала: — Я не собираюсь тратиться на покупку для тебя новых платьев и хочу, чтобы ты знала, что я не стану носить траур по твоей матери или даже сообщать кому-либо о ее смерти.
Мелита широко раскрыла глаза, изумленная бездушием леди Кэтрин.
— Если я надену траур, я не смогу посещать вечера и приемы в этом сезоне, а я совсем не желаю их пропустить. Да и черный цвет мне совсем не к лицу, я выгляжу в нем старше своих лет. Поэтому никому, а главное, маркизе не говори о том, что твоя мать недавно умерла.
— Тогда откуда ей известно… что мне нужно… место?
— Она знает, что ты сирота, но полагает, что твои родители скончались давно и ты уже не носишь траур.
Мелита была поражена. Ее обидело не столько желание леди Кэтрин исказить факты о смерти своей сестры, сколько отсутствие какого-нибудь чувства.
— Слава богу, — продолжала леди Кэтрин, — у меня скопилось множество ненужной одежды. Я собиралась отдать все это на нужды благотворительности, но у меня как-то руки не дошли. Это как раз то, что тебе пригодится.
Она позвонила горничной, и в комнату внесли на ее обозрение всевозможные туалеты.
— Пожалуй, это я все-таки оставлю себе, — сказала леди Кэтрин, взглянув на одно очень элегантное платье. — А это зеленое мне не нужно, я всегда чувствовала, что оно приносит мне несчастье.
Мелиту не спрашивали, что ей нравится, а что нет. И скоро вся кровать была завалена платьями. Некоторые из них были очень модными, и Мелита не сомневалась, что, раз она будет компаньонкой у девочки, у нее не найдется случая их надеть.
Она также видела, что они ей велики, особенно в талии и в груди, но, поскольку леди Кэтрин не придавала этому обстоятельству никакого значения, спорить ей не приходилось.
«Мне понадобится много времени, чтобы перешить их по себе», — подумала Мелита, наблюдая за тем, как гора нарядов на кровати все росла и росла.
— Там еще много белья, что не годится вашей светлости, — сказала горничная.
— Тогда пусть его заберет мисс Уолфорд, — распорядилась леди Кэтрин. — Давайте посмотрим, придутся ли ей впору мои туфли.
Они годились Мелите по размеру, хотя некоторые были настолько узки, что девушка подумала, что не сможет совершать в них далеких прогулок.
Там было еще множество перчаток, уже не раз чищенных. На некоторых были пятнышки, которые нельзя было удалить. Другие были аккуратно заштопаны, но для ее светлости они уже не годились. Только лучшее из лучшего могло удовлетворить ее!
За перчатками последовали шляпки, шарфики и зонтики.
Было еще столько всего, что Мелита сбилась со счета. Она подумала, что, если компаньонка явится в Сэрл-Парк с таким багажом, это может показаться хозяевам поместья очень странным.