Грезы наяву
Шрифт:
Однако она была совершенно уверена, что тетка не потерпит никаких возражений. Когда горничная наконец объявила, что больше показывать нечего, леди Кэтрин сказала:
— Тебе очень повезло, дорогая, я дала тебе настоящее приданое.
— Благодарю вас, тетя Кэтрин, я вам очень признательна, — поспешила сказать Мелита.
— Что только не сделаешь для бедной сиротки! Ты видишь, Мелита, какое у меня доброе сердце. Если маркиза отметит какой-нибудь из твоих туалетов, не забудь сообщить ей, что получила его от меня.
— Да, конечно, тетя Кэтрин.
Леди Кэтрин удовлетворенно вздохнула.
— Никто теперь не сможет сказать, что я не сделала для тебя все возможное. Если ты не оправдаешь наших ожиданий, как в свое время твоя мать, я буду очень тобой недовольна.
— Мама ушла из дома с человеком, которого любила, — сказала Мелита.
— Мне это отлично известно. Это был в высшей степени недостойный для девушки из хорошей семьи поступок, и ты видишь теперь, что из этого вышло. Будь твой отец богат, ему не пришлось бы править невыезженной лошадью, и твои родители были бы сейчас живы.
Мелита на мгновение закрыла глаза, почувствовав щемящую боль в груди.
Ей было невыносимо больно вспоминать, как беспокоился отец по поводу единственной оставшейся у них лошади, которая могла ходить в упряжи. Всех остальных ему пришлось продать.
— Я хотел придержать их, пока не объезжу Руфуса, — сказал он жене. — Но я не мог отказаться от такого предложения. Последние три года этот человек был моим постоянным покупателем, и сейчас ему срочно понадобились лошади.
— Я уверена, что мы как-нибудь обойдемся, дорогой, — ответила она.
Мелита знала, что ее мать согласилась только потому, что они были всем кругом должны и владелец мясной лавки настойчиво осведомлялся, когда же они заплатят по счету.
Но по дороге что-то напугало Руфуса в ночной темноте, он понес и врезался на всем скаку в приближавшийся поезд.
Мелита невольно подумала, что суммы, израсходованной леди Кэтрин на туалеты, им бы хватило на год существования и позволило бы сохранить хороших выездных лошадей.
Но что было толку сравнивать двух сестер? Ее мать сделала свой выбор в жизни и никогда в нем не раскаивалась, поэтому и Мелита чувствовала, что не должна об этом сожалеть.
— Ты должна помочь мне, мама, — шептала девушка в темноте, лежа в спальне чужого дома. — Ты должна помочь мне не совершить ошибок и не раздражать тетю Кэтрин. Зачем ты оставила меня, мама? — снова и снова сквозь слезы спрашивала она.
Мелите хотелось верить, что мать была с ней рядом и готова в трудную минуту поддержать ее. Девушке было так одиноко в темноте, в незнакомом доме, перед лицом неизвестного будущего.
Она закрыла глаза и постаралась заснуть. Ее охватила дрожь, но не от холода, а от страха перед неизвестностью и растущего чувства одиночества.
Глава вторая
По дороге из Лондона, в комфортабельном экипаже, присланном за ней маркизой, Мелита начинала испытывать все большую тревогу.
Когда рано утром она покидала дом тетки, с ней никто не простился. У нее было такое чувство, как будто она пускалась в приключение, не зная, что ее ожидает и чем все это кончится.
Карета, в которой ехала девушка навстречу судьбе, была гораздо роскошней, чем та, в которой ей пришлось путешествовать накануне, и запряжена великолепной четверкой лошадей.
Ей бы хотелось присмотреться к ним поближе, но Мелита не осмелилась попросить об этом, боясь насмешек, потому что слуги маркизы относились к ней так, словно она была им ровней.
«Я и правда ничем не лучше их», — подумала она, но эта мысль ее мало утешила.
Она слышала раньше, что Бакингемшир очень красив. Проезжая сейчас вдоль садов, речек, маленьких симпатичных деревень, Мелита жалела, что не может поговорить об увиденном с отцом. Он всегда интересовался жизнью в разных графствах, местными обычаями и больше всего любил спорт, особенно скачки. Вспомнив о нем, Мелита сразу же постаралась перевести свои мысли на что-то другое. Хотя она держалась мужественно, не плакала на людях и всячески скрывала свои чувства, внутреннее напряжение не покидало ее и недавняя потеря родителей все еще причиняла глубокую боль.
И только мысли о неясном будущем отвлекали девушку от тяжелых переживаний. Внезапность постигшей ее катастрофы также в известной степени притупила в ней восприятие окружающего, так что, рассчитываясь с долгами и покидая отчий дом, она чувствовала, будто все это делает не она, а кто-то другой.
«Может быть, когда я окажусь в Сэрл-Парке, — подумала она, — меня ожидает так много обязанностей, что весь день будет расписан по минутам и по ночам мне станет не до размышлений».
Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она попробовала подумать о многочисленных платьях, отданных ей за ненадобностью теткой и упакованных сейчас в сундуках.
Прислугу из Сэрл-Парка явно поразит внушительный багаж, которым карета была заполнена не только внутри, но и сзади крепились сундуки, а на крыше экипажа поместились многочисленные шляпные коробки.
К сожалению, примерив одно из платьев леди Кэтрин, Мелита убедилась, что, как она и ожидала, все их необходимо переделывать. Во-первых, Мелита была значительно ниже ростом, чем леди Кэтрин, а во-вторых, к великому неудовольствию последней, талия у девушки была намного уже.
— Можно подумать, что тебя не кормили досыта, — ядовито сказала леди Кэтрин. — В твоем возрасте следовало бы быть полнее.
— Мама тоже была очень тоненькая, — ответила Мелита и тут же поняла, что сказала что-то не то.
Горничная леди Кэтрин неохотно согласилась переделать для Мелиты дорожное платье, а также, если у нее найдется время, еще одно, чтобы девушке было во что переодеться сразу по приезде.
— Ведь у меня только две руки, миледи, — сказала она с кислой миной.
— Значит, тебе придется шевелить ими быстрее, чем обычно, — возразила леди Кэтрин.
С этими словами она вышла, предоставив Мелите приносить извинения за беспокойство закалывавшей на ней платье горничной.