Грибуль
Шрифт:
— Глупец! — сказала старшая (по ее царской мантии Грибуль узнал в ней царицу). — Ты дважды заслужил смерть, потому что ты освободил первого любимца царя шмелей, нашего смертельного врага, но княжна, моя дочь, которую ты видишь перед собой, испросила тебе помилование, она думает, что ты можешь оказать нам услугу. Посмотрим, можно ли на тебя положиться?
— Приказывайте, что угодно, госпожа царица, — отвечал Грибуль, — я никогда не имел намерения оскорбить вас, и к тому же вы так прекрасны, что я всегда с удовольствием готов вам служить.
— Дитя мое, — сказала царица смягченным голосом, потому что она любила всякую лесть, — слушай хорошенько, что я буду говорить тебе. Оставь ничтожный мед, который ты нес царю шмелей, а передай ему лучше эти слова, они ему больше понравятся. Скажи ему, что царица пчел устала от войны и что она знает, что в последнее время трутни и шмели до того многочисленны и сильны, что в битве сопротивляться им очень трудно. Промышленники готовы уделить часть собранных богатств победителям и заключить с ними мир. Я знаю, что царь шмелей считает себя до того сильным, что вздумает предложить нам унизительные условия, но я знаю также и то, что он давно уже добивался руки моей дочери и даже потерял надежду получить ее когда-либо. Скажи, что я согласна на замужество моей дочери с ним с тем только условием, чтобы он оставил в покое наши ульи и довольствовался значительною частью наших сокровищ, которые княжна получит в приданое.
После этих слов царица, дочь и весь двор скрылись, и Грибуль видел множество пчел, сидящих кучами по ветвям фигового дерева. Он пошел своей дорогой, рассказал господину Шмелю, что родители послали ему целый бочонок самого лучшего меду, но царица пчел отняла его, и передал все слова, которые она приказала сказать царю шмелей.
— Так как вы во всем очень сведущи, — прибавил Грибуль, — то не можете ли вы мне сказать, где живет такой царь, если только это не вы сами, я всегда это подозревал, хотя за это я вовсе не имею о вас дурного мнения.
— Все это бредни и выдумки, — ответил Шмель. — Хорошо, хорошо, Грибуль, ты исполнил возложенное поручение. Но поговорим лучше о тебе, мой друг, убедился ли ты теперь, что никогда не будешь прав перед своими родителями? Они слишком хитры, а ты уж очень прост. Не хочешь ли ты остаться у меня? И тогда тебе уже больше незачем их бояться, а со временем ты будешь таким умным человеком, что станешь управлять всей землей.
Грибуль вздохнул, во ничего не отвечал. Господин Шмель быстро повернулся и ушел прочь: он вообще не оставался долго на одном месте, имел постоянно озабоченный вид, хотя никогда никто не видел его за делом. Каждый раз, когда Шмель говорил Грибулю, что он хочет оставить его у себя и учить, Грибулю становилось страшно, хотя он сам не знал отчего. Он воротился к родителям и рассказал все, как случилось. Он очень боялся признаться, что царица пчел отняла у него мед и обратила в бегство осла, но, делать нечего, сказать все же было надо. Тогда он сказал в извинение, что имел дело не с простыми пчелами, а с самой царицей, ее двором и всем войском.
Он ожидал, что его сочтут за лгуна и выдумщика, но Бредуль, веривший в колдунов, и даже когда-то сам пробовавший им сделаться, почесал за ухом и сказал жене:
— Тут очевидное колдовство, у Грибуля есть надежда сделаться богаче самого царя, потому что он может быть колдуном. Правда, он слишком прост для этого, но и то сказать, ведь от господина Шмеля зависит дать ему ум. Не будем же далее сопротивляться, пусть он делает, что хочет, иначе он разорит нас и погубит всех наших детей. Теперь я понимаю, что все осы и трутни, так больно ужалившие их, были не простые насекомые. Пошлем же к нему Грибуля, потому что, когда Грибуль будет не беднее самого царя, он из одного самолюбия возведет своих родных в высшие должности.
Тогда, обратясь к Грибулю, он сказал:
— Послушай, мальчуган, воротись сию же минуту к господину Шмелю и скажи ему, что твой отец тебя ему отдает, но смотри, берегись рассердить его чем-нибудь. Останься у него, я приказываю это, если же ты не послушаешься, то будь уверен, что умрешь у меня под палкой.
Бедный Грибуль, отвергнутый родителями, вышел из дому со слезами на глазах. В эту минуту матери стало грустно, и она вышла проводить его немного, потом она поцеловала его и простилась. Грибуль был так доволен этой лаской, что с удовольствием покорился своей участи, думая, что, быть может, теперь они полюбят его и станут ласкать, когда он придет повидаться с ними.
Господин Шмель принял Грибуля очень хорошо. Он велел одеть его в богатое платье, дал ему прекрасную комнату, посадил обедать с собою за один стол и приставил служить ему трех пажей. Потом он стал учить его магии.
Но Грибуль не делал больших успехов. Его заставляли писать цифры за цифрами, делать вычисления за вычислениями, а это его нисколько не занимало, тем более, что он не знал, к чему все эти премудрости могут пригодиться. Его богатство также не делало его счастливым, он желал только быть всегда чистым и опрятно одетым.
Господина Шмеля он видел очень мало и то всегда занятого чем-то важным, он трепал его по щеке и говорил: учись цифрам, вычисляй с учителем, которого я к тебе приставил, а когда будешь все это знать, я сам буду твоим учителем и посвящу тебя во все тайны науки.
Грибуль очень желал полюбить господина Шмеля, который делал для него так много добра, но никак не мог в этом успеть. Господин Шмель был шутлив, но не забавен, шумлив, но не весел, и расточителен, но не благотворителен. Никто не знал, о чем он думает, если только он о чем-нибудь думал. Иногда он был груб, но по большей части равнодушен. У него была страсть, противная для Грибуля — есть только мед, сиропы и разные сласти, что, впрочем, не мешало ему толстеть и жиреть. Ел он с жадностью и чрезвычайно неопрятно. Грибуль не любил его целовать, потому что борода его была всегда в сахаре. Но несмотря на свои огромные расходы, господин Шмель день ото дня становился богаче.
Спустя некоторое время в их царство приехала прекрасная и богатая княжна с царицей, своей матерью, чтобы выйти замуж за господина Шмеля. Дело было скоро кончено. Праздники по этому случаю давались великолепные, пригласили и царя, который остался очень доволен, что присутствовал на свадьбе, а после свадьбы оказалось, что господин Шмель сделался вдвое богаче против прежнего.
Жена его была очень красива и очень умна, она всегда ласково обращалась с Грибулем, но несмотря на это Грибуль не мог любить ее так, как бы хотел. Он всегда ее боялся, потому что она напоминала ему княжну пчел, ему казалось, что он видел ее под фиговым деревом в тот день, когда целый рой пчел обратил в бегство осла, а когда она целовала его, то он как-будто чувствовал, что она жалит его. Она, подобно мужу, ела только мед и сиропы, что было Грибулю так противно в господине Шмеле. К тому же она постоянно говорила об экономии; Грибуля учили считать, и она беспрестанно мучила его, говоря, что он должен учиться скорей применять это искусство к производительности.
Если разобрать все хорошенько, то после свадьбы дом господина Шмеля стал, правда, смирнее, но нисколько не веселее прежнего. Госпожа Шмель была скупа и заставляла работать всех без отдыха. Государство от этого улучшалось и обогащалось. В нем производились всевозможные работы, строили города, морские пристани, дворцы, театры; делали мебель, ткали великолепные материи, давали праздники, на которых все были одеты в золотую парчу, кружева и бриллианты. Все было до того хорошо и роскошно, что иностранцы приходили в изумление. Но бедным от этого не было лучше. Для того, чтоб заработать копейку в этом государстве, нужно было быть или очень ученым, или очень сильным, или уж очень ловким, лишенных же большого ума, познаний и здоровья все презирали и забывали: им приходилось воровать, просить милостыню или умирать с голоду; заметно стало, что все сделались злыми, одни оттого, что были уж очень счастливы, другое — потому, что не довольно счастливы. Все спорили и ненавидели друг друга. Отцы упрекали детей, что тихо растут и не могут добывать денег, дети — родителей, что не скоро умирают и не оставляют им наследства. Мужья и жены не любили друг друга, потому что господин Шмель и жена его, примеру которых все следовали, женившись по расчету, терпеть не могли друг друга и постоянно упрекали друг друга в происхождении. Госпожа Шмель говорила своему мужу, что он низкого происхождения, а господин Шмель называл ее чучелом, набитым дворянством. Иногда дело доходило даже до грубостей. Он обвинял жену в скупости, а она называла его вором.