Гридень. Начало
Шрифт:
Но так быстро среагировать Изяславу вряд ли дано. Нужно собрать дружину, оголить границу со Степью, разослать по малым крепостицам вестовых, чтобы те передали приказы дружинникам на сбор. А после еще и дойти до Киева. И пусть Переяславль находится не так далеко, но дня три для перехода понадобиться, если не больше.
Софийские ворота мы прошли без серьезных проблем. Тут были люди, но, скорее те, кто не сражаться хотел, а бежал из города в противоположном направлении от главных сражений за Киев. Так что организованный отряд хорошо вооруженных воинов с хмурыми лицами, пропускали, лишь изредка взывая к чести и милосердию защитить. Были несколько женщин, которые
Я изнывал от недостатка информации. Не люблю такие моменты, когда не все понятно и нет логичного объяснения обстоятельствам и поступкам. Зачем отдавать детей, зачем тут, у Подола толпиться, если можно выйти из города и спокойно переждать бурю в ближайших лесках, или заводях? Ответ нашелся тогда, как мы подошли к Подольским воротам.
— Всем стой! — закричали впереди, дублируя приказ князя, который, пусть и кричал, но его слова тонули в плаче и стоне толпившихся рядом с нами людей.
Началось томительное ожидание. Как там говорили в таком далеком будущем? Сложнее всего ждать и догонять. Так вот, я бы лучше догонял, чем ждал в такой обстановке всеобщей паники и горя. Во мне просыпалось то самое стремление, жажда, защитить, уберечь, прикрыть собой, чувство, которое некогда подвигло меня выбрать стезю военного, ну и наемника чуть позже. Огрубел я не сразу, а повидав всякого на войне.
Только минут через шесть-семь Никифор подскакал ко мне и еще трем десятникам и стал доводить информацию. У них с Боромиром и князем состоялась что-то вроде «летучки» не слезая с коней.
— Ворота удерживают великокняжеские стражники. Они пропускали горожан, но на тех стали нападать какие-то тати. Как только уходят обыватели в лесок, или чуть подальше от крепостных ворот, то на них нападают… половцы, — сообщил полусотник.
Мне кажется, или тут, чуть что не так, то виноваты половцы? Может это так отрабатывает какая банда из самого Киева, по примеру той, что хотела поживиться и за счет меня, там, на поляне у Глебова двора.
— Что скажете? — спросил Никифор у всей полусотни.
Наделение меня чином десятника, да еще вместо погибшего Мирона, означало, что теперь в моем подчинении не девять новиков, а еще и двенадцать ратников. И пусть они смотрели на меня, как Ленин на буржуазию, это не важно. Хотят скинуть меня? Пусть бросают вызов, или идут жалуются князю, словно малые дети, а не мужественные воины. В целом, несколько безразлично мнение десятка покойного Мирона, мне не взгляды влюбленные нужны, а работа, и мы работать будем пуще прежнего, даст только Бог выбраться спокойно из Киева.
— Якун, чего молчишь? — спросил Никифор у одного из десятников.
— А что сказать? Прорываться нужно, конечно. Пусчай открывают стражники ворота, да выпускают по-хорошему, иначе может наш князь сделать и по-плохому, — отвечал Якун и в принципе, с ним нельзя было не согласиться.
— Дозволь, Никифор, мне сказать, — решил я несколько добавить к сказанному.
Отметил, что после моих слов никто не скривился и не проявил какого негатива. Это хорошо, значит начинают меня воспринимать, как должное. Хотя… нет, «мироновцы» морды чуть отвернули. Приструним еще их.
— Говори, десятник! — повелел Никифор, подчеркивая мой статус.
— Договориться нужно со стражниками и посмотреть со стен нужно, что и как происходит, после выходить. Что, если там две, три сотни ватажников? —
Никифор задумался и через минуту уже устремился в сторону князя, который все так же находился во главе нашей колоны.
Шли минуты, частью дружинникам пришлось спешиться и заняться оттеснением толпы, которая все пребывала и среди них появлялись те, кто еще лелеял надежду на нашу защиту. Но в чем она может заключаться? Чтобы мы вышли вместе с толпой и провожали ее? Глупо. Если кто и нападет, то наша дружина будет стеснена в действиях, обыватели станут только под ногами путаться. Сгинем все.
Единственная возможность — это выйти в поле и попробовать вызвать на себя тех, кто грабит киевлян. И сделать это не только для того, чтобы защитить гражданских, но и чтобы иметь возможность уйти самим. Приходили сведения, что и еще одни киевские ворота, Лядские, подверглись атаке бунтовщиков. Да и добраться до них, это пересечь весь город по диагонали, так что не вариант. Нужно тут прорываться.
*……….*……….*
(Интерлюдия)
Бек кипчаков Гурандухт забавлялся. Глупые овцы, эти русские, не нужно даже никого искать, чтобы пограбить. Всего одной сотней он уже собрал такой скарб, такие богатства, что впору просить у хана жену из числа младших ханских родственниц. Жаль только, что рабов нельзя набрать. Нужно уже скоро уходить, русские даже ворота закрыли и больше никто не выходит из Киева, чтобы устремиться в ближайший лес, где и укрылся Гурандухт со своей сотней.
Половцы уже как месяц пребывали в Киеве и сотник занимался охраной ханов, которые приезжали к Всеволоду Ольговичу. А после ему приказали выйти из города и переждать, что и как сложиться в русской столице. Ханы, прежде всего хан Елтук Шаруканова рода, хорошо платили за разного рода информацию по происшествиям в Киеве и в других русских южных городах.
Но просто оставаться на месте и быть в седле, чтобы вовремя сбежать, Гурандухт не хотел. Он быстро смекнул, куда бегут из Киева толстосумы, всякие купцы и ремесленники, и просто перекрыл две дороги: на Вышгород и на Вылобыч. После этого он просто и незатейливо грабил всех приходящих. Половецкий бек даже не всех русичей убивал, а только самых строптивых.
У каждого из его отряда сейчас было по четыре, а то и по пять заводных лошадей, выполнявших, скорее функции переносчика ценностей. Гурндухт понимал, что еще чуть награбить и все, нужно уходить и подальше. Иначе русские могут решить свои вопросы и направить погоню. Но жадность… когда так легко в руки идет серебро, меха, стекло и другие ценности, сложно взять и отказаться от этого, просто уйти.
— Бек, не хотят русские больше ворота открывать, поняли, что их стригут, как баранов, — старший воин сотни Гурандухта по имени Алкан рассмеялся. — Может пойдем к другим воротам?
— Нет, нужно вовремя остановиться. У нас много чего есть, чтобы возвысится и купить оружия для воинов. Скоро я смогу взять себе еще одну сотню воинов, может и две и обеспечить их все необходимым, — потирая руки, говорил бек.
— Если так, то я повинуюсь воле твоей, бек Гурандухт. И дарую тебе… посмотри какую рабыню я отыскал! — старший воин похлопал в ладони и к беку, который обосновался в низине, под деревьями, привели девицу.
Она была хороша собой, но явно не русская, пусть и не половецкого племени. Черные волосы, стройное, чуть широкобедрое тело, как любил бек. Но он, в отличие от своих воинов, часто проявлял сдержанность в отношении женщин, так как имел цель — племянница хана.