Гриф
Шрифт:
— Давай встречать трудности по мере их поступления. Вначале входим в подъезд.
Князь внимательно наблюдал за действиями бабульки, которая, держа на поводке крохотного пуделишку, манипулировала с дверью.
— Похоже, там не код, а специальный замок, который открывается, если приложить специальный ключ к контактному месту на нем.
— Пароль все равно понадобится. Но сначала надо попасть в подъезд. А как это сделать?
— Либо добыть ключ, либо войти с тем, кто его имеет.
— Пошли, командир. Вон к подъезду подгребает парнишка лет двадцати с таксой. Такса в ближнем бою не страшна, а парнишка, в отличие от бабульки, должен выдержать контакт первой степени.
Они подошли к подъезду. Один принял на себя поводок с таксой, которая довольно дружелюбно среагировала на незнакомцев, второй взял на прием юношу, сдавив ему шею двумя пальцами так, что тело его обмякло. Забрав у парня ключ, они вошли в подъезд.
Когда дверь за ними закрылась, Бич аккуратно посадил юношу на ступени, сунул в руки поводок, потрепал собачонку по голове, пожелав скорого выздоровления хозяина.
— Минут пять он так посидит. Нам этого достаточно.
Поднявшись на лифте на пятый этаж, Бич показал пальцем на железную дверь слева.
— Рискнем?
— А что нам остается делать?
Бич нажал кнопку звонка.
За дверью послышались тихие шаги двух человек, старавшихся ступать как один. Шаги у двери замерли. Очевидно, их внимательно рассматривали в «глазок».
— Кто? Кто вам нужен?
— Мне нужен… Корень, — шепотом ответил Бич.
— Здесь такой не живет, — последовал ответ.
— Я его старый «кент». Я… Словом, он мне говорил, что я должен сказать, да я забыл. Откройте, пожалуйста. Нас только двое. У нас очень важное дело. Через дверь не объяснишь, даже если мой друг здесь больше не живет, все равно откройте. Нам нужна помощь. Нам некуда деться…
— Это не мои проблемы, — послышалось из-за двери. Говорил один человек. Но за дверью явно стояли двое. А то и трое. И несмотря на кажущееся спокойствие человека, говорившего с Бичом, там, за дверью, ощущалось напряжение. Словно те, кто находились в квартире, боялись открывать: то ли опасались милиции, то ли грабителей.
Пауза затянулась.
— Я понял, что моего друга в квартире нет, — продолжал Бич. — Но может быть, есть возможность с ним связаться по телефону? Мы подождем. Я бы назвал детали, которые заставили бы вас поверить мне.
За дверью молчали.
— Поймите, я не обманываю. Я друг детства Юры Коренева по кличке Корень. Он и дал мне этот адрес. Но… У меня были трудности, — Бич коснулся заплывших от побоев глаз. — И не помню я, хоть убейте, слов, которые должен сказать.
За дверью молчали.
— Если вы друзья Корня и поможете мне, он будет вам весьма благодарен, а если не поможете, крайне огорчен…
Пауза…
И вдруг дверь распахнулась. За ней никого не было.
Но лифт, поднимавшийся снизу, остановился в это мгновение как раз на их площадке, раздумывать было некогда. Нельзя было допустить, чтобы кто-то видел, как они входили в эту квартиру. Тут дверь стала медленно закрываться, как бы давая им возможность принять решение.
Оба юркнули в оставшуюся щель, дверь захлопнулась. Лифт остановился, и кто-то вышел на площадку. Но кто это был, ни два беглеца, ни обитатели квартиры рассмотреть не успели.
Последние — потому, что были заняты нейтрализацией своих гостей. А гости — потому, что, получив по мощному удару чем-то тяжелым по затылку, упали, как кули с мукой, на пол прихожей.
— Оставить их здесь? — спросил шепотом один из обитателей квартиры.
— Не в спальню же их нести. Не известно, кто такие. Глянь, не менты ли на площадке.
Второй прильнул к «глазку», всмотрелся. Удовлетворенно хмыкнул.
— Порядок. Соседка из квартиры напротив. Все чисто.
— Оттащи их от двери, чтоб не мешали. Корень приедет через час.
К тому времени, когда в квартире появился Корень, два его «гостя» уже пришли в себя. Встреча старых друзей состоялась строго по протоколу — с объятиями, вскриками "а ты помнишь" и крутым застольем.
Только после подробнейших расспросов, нескольких звонков по «мобильному» осторожный Корень решил помочь беглецам.
— Все верно поешь, Бич, — удовлетворенно сказал он.
— Ты ж знаешь мою репутацию: даже если смертная казнь будет грозить, я не могу соврать. С детства такой.
— Люди меняются, Бич… Поэтому приходится проверять. У меня свои люди в СИЗО. Все было, как ты сказал. Вас ищут.
— Было бы странно, если бы не искали. Ты нам поможешь?
— А может, вся эта мутатень с побегом задумана ментами для того, чтобы внедрить вас в мою бригаду? — проговорил Корень.
— У тебя мания величия, Юрик, — усмехнулся разбитыми губами Бич, — мы сейчас пойдем, с твоего разрешения, в ванну. Сбросим эту «форму», и, перед тем как мыться, а хочешь — после того, чтоб не думал, что синяки и кровоподтеки на нас нарисованы, — ты глянешь, что с нами сделали менты.
Бич, а по его кивку и Князь сбросили у входа в ванную свои «робы» и предстали обнаженными перед Корнем и его кентами.
Те даже присвистнули.
— Ни хрена себе «татуировочка».
На телах Бича и Князя живого места не было…
— Фира постарался? — спросил Корень.
— Фира нас спас. Постарались другие. Там и без него мастеров немало.
— Если Фира вас спас, это хорошо. Он работает с «системой». Раз без бабок вас выпулил из СИЗО, значит, у вас есть репутация. Твоего корешка я не знаю, но готов поверить и ему. Мойтесь, смажьте раны. Там есть все, что надо — йод, марганцовка, бальзамы, кремы. Бинты не советую. Воспользуйтесь пластырем. Вам соберут одежонку.
Пока Князь мылся, Бич управлялся с бритвой, ножницами, обеззараживал раны. Пока второй мылся, первый доводил свою внешность до кондиции, позволявшей появиться на улице.
— Вот теперь совсем другое дело. Хотя с такими рожами на правительственный банкет еще рано, — захохотал Корень. Придется посидеть здесь, места хватит. Какие творческие планы?
Кенты с уважением посмотрели на своего пахана. Он умел выражаться как никто другой в их структуре. После трех ходок на зону это редко кому удается. Корень был не просто авторитетным вором. Он был авторитетом, вором в законе, и ему позволялось то, что не позволялось никому в бригаде. Он мог, если хотел, ботать по фене, а мог изъясняться высоким штилем, и ему это в равной мере, как говорится, «шло». Корень был по своему весьма органичным человеком и жил в гармонии с собой и окружающей действительностью.