Гриф
Шрифт:
— Но лечиться придется. Хотя лечение это дорогое.
— Не имеет значения.
— Так я и подумал. Если вас не смущает большой гонорар, который я бepу, то рекомендовал бы лечиться у меня. И конфиденциально, и новейшая аппаратура, и современные швейцарские лекарственные препараты. Пока дам вот эти пилюли, три раза в день после еды. Ну, и диета, строжайшая, знаете ли, диета. Никаких жареных поросят, маринованных овощей.
— К воздержанию приучен.
— Но от сексуального воздержания предостерегаю. В некоторых дозах даже полезно. Скажем, пару раз в неделю.
— Это я вам обещаю.
— А вот с физическими нагрузками поосторожнее.
— С этим сложнее. Работа у меня, доктор, интеллектуальная, но связанная с физическими нагрузками…
— Но тогда хотя бы старайтесь, чтобы вас больше не били по почкам. Еще одно такое «падение», еще одна "автомобильная авария", и могут быть самые печальные последствия. С почками, батенька мой, не шутят.
— Понимаю. С внутренними органами вообще лучше не шутить, доктор.
— Абсолютно с вами согласен.
— Кстати, вы только частнопрактикующий врач, или работаете еще где-нибудь, в НИИ, в клинике?
— Зачем вам это? — насторожился Абрам Несторович.
— Дa вот работу ищу. Мне говорили, сейчас многие медицинские НИИ процветают — и пациенты появились богатые, и лекарствами импортными приторговывают, и помещения сдают, так что зарплата там не хуже, чем раньше у офицеров была.
— А вы офицер?
— В запасе. Жаль терять квалификацию.
— Кем же вы намерены служить? — спросил Каценеленбоген.
— В охране…
— Могу рекомендовать вас в Центр имени Бакулева, в Кардиоцентр на Рублевском, в Онкологический центр. Хотя сомневаюсь, что у службы охраны там большие зарплаты.
— А в Институт проблем мозга могли бы меня рекомендовать?
— К Аркадию Борисовичу Морову? Известный в медицине человек. И в последние пять лет его институт значительно расширился, ведет большое строительство… Вообще, репутацию у него… В том смысле, что богатый институт. Никто не знает, откуда деньги… Но богатый.
— Может, зарубежные «гранты»?
— Может, может…
— Может, госсубсидии?
— Может, может… Я там тоже иногда бываю на консультациях… Но вообще, знаете ли, у Морова… Как бы это сказать, репутация жесткая… Не так много людей, которые хотели бы у него работать…
— Мало платит?
— Платит как раз очень много. Впрочем, не буду сплетничать. Вы выразили желание у него работать? Хотите много зарабатывать? Как ваш лечащий врач, естественно, не буду от этого отговаривать. Что ж… да, пожалуй, я смогу вас рекомендовать Морову. Как своего пациента. Но…
— Но?
— Но лучше будет, если я вас рекомендую как своего пациента известному невропатологу профессору И.А. Неведомскому. А уже он порекомендует вас Морову.
— Почему?
— А как вы сами думаете?
— Чтоб «цепочка» была длиннее?
— Вы умница. Знаете, есть такой анекдот. Человек по фамилии Иванов меняет фамилию на Петров. Его спрашивают, зачем он это делает? Было бы понятно, если бы фамилии были неблагозвучные или, наоборот, очень красивые и необычные. А так — какой смысл? Он отвечает: "Сменю фамилию, меня спросят: "А какая ваша прежняя фамилия?" Я отвечу: «Иванов», и вопросов нет. А сейчас?" "Что сейчас?" "Сейчас, если меня спросят: "Иванов, а как была Ваша прежняя фамилия?.." "И что?" "Вот именно…"
Князь поднялся из кресла, пожал на прощание руку доктора:
— Я вас понял, доктор, у вас светлая голова. Пусть будет длинная цепочка. Пусть меня порекомендует как своего пациента доктор Неведомский. А если его спросят, кто ему порекомендовал меня, он ответит правду — доктор Каценеленбоген.
— Что в данном контексте не так и плохо. Хуже было бы, если бы…
— Ну, понятно. Итак, адрес?
— Это на Чистых прудах, рядом с театром «Современник». Дом слева от театра, окна квартиры выходят на пруды, квартира номер 15. Звонить два раза — позвонить, сделать паузу, и снова.
— Зачем такие предостережения?
— Профессор Неведомский пишет монографию и отвлекается от работы, если к нему идет пациент, способный заплатить большой гонорар.
— Что значит большой?
— Нy, двести долларов не покажутся вам крупной суммой?
— Терпимо. Вы предупредите его по телефону?
— Обязательно.
— Тогда не смею вас больше задерживать, доктор.
— Это я вас не смею задерживать. Хотя, одним вопросом все же рискнул бы задержать своего, смею думать, теперь постоянного пациента.
— Слушаю вас? — замер в дверях Князь.
— Зачем вам, если вы можете позволить себе иметь двух самых высокооплачиваемых докторов Москвы, идти на обычную зарплату в какой-то НИИ?
— Доктор, скажите, вы умеете хранить секреты?
— А как же? Это составная часть врачебной этики.
— Я тоже. И это, — составная часть моей профессиональной этики.
— В таком случае, мой друг, берегите почки. Лекарства — не панацея, лучше не доводить органы до греха.
— Тут у нас с вами полное единство мыслей, — усмехнулся Князь.
…С доктором Неведомским они поняли друг друга также с полуслова. Доктор долго мял его позвонки. Определил обширный остеохондроз. Брюзгливо почмокал губами, пытаясь вставить на место шейный позвонок.
— Хотите акупунктуру? — спросил он.
Князь задумался. Прервав паузу, доктор добавил:
— За те же деньги.
— Тогда да, — ответил Князь и отдался воспоминаниям о теплом песке в Дубултах в ясную июньскую погоду. Время от времени что-то покалывало спину, словно лучи солнца впивались в разогретую кожу или с неба падали на поясницу раскаленные песчинки. Но в целом было понятно.