Григорий Шелихов
Шрифт:
и ногам, когда в его собственный дом - подробностей он еще не знает -
мог ворваться казак из диких бурят и безнаказанно застрелить
обретенного им даровитого зодчего...
Шелихов при воспоминании о том, что он, вернувшись домой, не
найдет Ираклия в живых, сжал кулаки и в страшной ярости заскрипел
зубами. И в этот момент в избу вошел асессор Кох. Глядя на морехода,
Кох в испуге даже остановился. Но следовавший за Кохом хорошо
выбритый,
облика, не смутился. Он скорей с любопытством смотрел на морехода.
– Так можно получить зубной боль, Грщорий Иваныч! - нашелся Кох
и, оправившись, кивнул на приведенного человека. - Привел очень
нужного вам человека. Прибыл в мое распоряжение с наилучшими
рекомендациями... Капитан-лейтенант Монтегю граф Сандвич! Вы столько
просили меня давать вам опытных навигаторов...
– Откуда?
– спросил Шелихов.
– Из Петербурга, - спокойно, с сильным иностранным акцентом
ответил капитан-лейтенант граф Сандвич.
– Где служить изволили?
– Э-э... гм... в Черноморском флоте...
– Должен предупредить немножко, - поспешно вмешался Кох. - У
господина графа вышла маленькая, совсем чуть-чуть, неприятность.
Завистники обвинили его... гм-гм... в излишнем любопытстве. Адмирал
Мордвинов сделал из мухи слона: обвинил господина Монтегю по службе в
Черноморском флоте в шпионстве... страшно сказать - в пользу Турции!
Графа, конечно, судили и приговорили к смертной казни, но
матушка-государыня, переговорив с английским посланником, сочла
возможным смилосердствоваться и, лишив чинов, сослать в Охотск... И
вот граф Сандвич прибыл, имея наилучшие рекомендации... Все пустяки! Я
уступаю вам, Григорий Иваныч, господина графа капитаном на любой ваш
корабль...
Первым побуждением Шелихова было выгнать обоих наглецов, но он
сдержался.
– Нет ваканций и кораблей нет, а будут - потолкуем, и ежели
патент есть, почему не предоставить, - с наигранным простодушием
ответил Шелихов.
– Я полагал, если я рекомендую... Смотрите, не пришлось бы
пожалеть, господин Шелихов, - многозначительно и гнусаво проговорил
Кох и, даже не откланявшись, вышел вслед за шельмованным графом.
Вырядив караван с промыслом под началом Мальцева - караван должен
пройти через Якутск и вверх по Лене до Иркутска, - Шелихов два дня
потратил, чтобы уговорить Шильдса захватить его и спустить на
"Фениксе" к Шантарам, в Удскую губу. Шильдс рвался к своей семье в
Петербург, с тем чтобы до конца зимнего пути успеть хотя бы вернуться
в
Америку, служить в которой по контракту оставалось еще два года.
– Ну, гляди сам! - пригрозил Шелихов. - Тебе следует, как я
прикидывал, с компании двенадцать тысяч. А кто их тебе без меня
выплатит в Иркутске, с чем ты к семейству прибудешь? А ежели ты меня к
Шантарам не доставишь, я и зазимовать где ни попадя могу... Гляди!
На участие Шильдса в плавании до Шантар Шелихов настаивал потому,
что хотел снять надежную лоцию побережья Охотского моря к югу. Себя и
помощника Шильдса, штурмана Толоконникова, он считал в этом деле
малосведущими, Шильдс же был силен в навигаторских науках.
В конце концов Шилъдс сдался.
Плавание к Шантарам, в Удскую губу, на шестисотверстном
расстоянии, из-за противных ветров затянулось до двух недель. Шелихов
поселился в капитанской каюте вместе с Шильдсом и ни на шаг не отходил
от капитана, наблюдая за приемами составления лоций.
– Я тоже домой поспешаю, а от дела не спешу... Мы помрем, а труды
наши останутся! - примирительно утешал Шелихов Шильдса, неистовавшего
из-за задержки в пути.
На пустынном берегу Удской губы Шелихов и Шильдс с помощью
тунгуса проводника едва разыскали в чахлом березовом лесу поселок
рыбаков-орочей.
Никаких средств передвижения, кроме легких рыбачьих лодок, у
прибрежных орочонов не оказалось, но и на них они не соглашались
доставить партию Шелихова - десять человек - в Удский острог,
расположенный на реке Уди, верстах в полутораста от берега моря.
– Не вернемся ли в Охотск, пока "Феникс" не отплыл?
– съехидничал
Шильдс.
– Не препятствую! - ответил Шелихов.
– Токмо денег, Яков Егорыч,
до моего возвращения из Голикова не выжмешь, все едино дожидаться меня
будешь. - И, с удовольствием отметив растерянность на лице Шильдса,
сурово приказал: - Чтоб себя и людей не смущать, прикажи Толоконникову
в обратный, а мы с тобой двинем сухопутьем...
– "Шильдс и на сухопутье
пригодится, - рассуждал Шелихов, - для верного решения землемерных
задач", - и поэтому настаивал на его участии в своей землепроходческой
разведке.
Через два часа "Феникс", дав прощальный выстрел из пушки,
двинулся на север. Наполненные попутным муссоном белые паруса растаяли
в тумане сентябрьского дня...
После отплытия "Феникса" орочи стали сговорчивее. Бедный род,