Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Жуков Юрий Николаевич

Помимо столь общих кадровых вопросов Зиновьеву приходилось заниматься и персональными, в случае необходимости прибегая к помощи ПБ. Так было с делом Лормана — сотрудника аппарата ИККИ, попытавшегося переслать за границу документы откровенно антисоветского характера. С Е. С. Варгой — в 1919 году наркомом финансов Венгерской советской республики, которого решили направить на работу в берлинское постпредство РСФСР с А. И. Балабановой, отказавшейся от дальнейшей работы секретарем президиума Коминтерна и потребовавшей разрешение на выезд в Италию...

Не меньше забот доставляли и финансовые вопросы. Вернее, стремление европейских коммунистов, получив денежные средства

от Москвы, бесконтрольно расходовать их по своему усмотрению. И снова руководству РКП пришлось вмешиваться. 9 сентября 1921 года Ленин подготовил проект «Секретного письма в ЦК», которое сразу же было подписано Зиновьевым. Документ констатировал:

«Нет сомнения, что денежные пособия от Коммунистического интернационала (вернее, от ЦК РКП — Ю. Ж. ) компартиям буржуазных стран будучи, разумеется, вполне законными и необходимыми, ведут иногда к безобразным и возмутительным злоупотреблениям...

ЦК заявляет, что признает величайшим преступлением, за которое будет безоговорочно исключать из партии (не говоря уже об уголовном преследовании и об ошельмовании в прессе при малейшей к этому возможности), не только всякое злоупотребление полученными от Коммунистического интернационала деньгами (в смысле... обеспечения себя или других лучше, чем среднее для партработников условий жизни), но и малейшее сокрытие от ЦК подробностей насчет расходования этих средств»²⁷⁹.

Рассмотрев «Письмо», ПБ уже 14 сентября постановило «создать постоянную комиссию в составе т. Литвинова (или другого представителя НКВД с утверждением ПБ) и Зиновьева (или другого представителя Коминтерна с утверждением ПБ) для взаимной информации о заграничных расходах НКВД и Коминтерна по всем, связанным с характером общих учреждений, вопросам»²⁸⁰.

Для РКП финансовая проблема являлась весьма важной, ибо бюджет Коминтерна, утвержденный 27 апреля ПБ на 1922 год, составил 2 950 600 рублей золотом и, помимо того, еще 400 тысяч рублей золотом как резервный фонд. Правда, такие гигантские расходы служили интересам не только зарубежных компартий, но и Советской России. Из бюджета Коминтерна 5 тысяч золотых рублей предназначались для пропаганды среди японских оккупационных войск на территории Дальне-Восточной республики²⁸¹.

К финансовым вопросам, которыми неизбежно приходилось заниматься Зиновьеву, следовало отнести и расходы ИККИ на создание 12 августа 1921 года Временного зарубежного комитета помощи голодающим (спустя три недели переименованного в Международную рабочую помощь, Межрабпом), сыгравшем значительную роль в сборе средств главным образом в Германии.

Еще больше времени отнимало у Зиновьева решение межведомственных разногласий.

Так, 13 августа Григорий Евсеевич направил в ЦК слишком эмоциональную по тону записку (ее подписал и К. Радек). «В Наркоминделе, — отмечал Зиновьев, — в последнее время устанавливаются такие отношения к Коминтерну, которые лишают нас возможности отвечать за работу». И приводил четыре примера, подтверждавших такую оценку:

«1. Тов. Вронский (работник Коминтерна — Ю. Ж. ) вопреки всем решениям, не имея никаких мандатов, приезжает (в Германию — Ю. Ж. ) с III конгресса и пытается устроить частное совещание с группой Леви (один из руководителей КПГ — Ю. Ж. ).

2. Тов. Чичерин посылает две депеши т. Цукерману (в партии с 1918 г. ), в которых (не сообщая нам и не спрашивая нас, поручает ему следить

за мнимыми авантюристами Туркбюро Коминтерна (Сафаров, Рудзутак). Результатом будет чудовищная склока.

3. Чешский посол т. Мостовенко (полпред РСФСР в Праге и Каунасе — Ю. Ж. ), поверивши Бенешу (министр иностранных дел Чехословакии —Ю. Ж. ), пишет три позорнейших телеграммы самого подлейшего свойства... Вступает в переговоры с лидерами чешских коммунистов...

4. Из фондов, ассигнованных нам Центральным комитетом после II конгресса, мы дали указание выдать Дремеру (сотрудник ИККИ — Ю. Ж. ) 75 миллионов марок. Деньги крайне необходимы, иначе работа в ряде партий станет... А Литвинов... пишет своему агенту в Ревеле (ныне Таллинн — Ю. Ж. ): я (Литвинов) думаю, что столько давать не надо».

Завершала же записку конкретная просьба — «дать должное указание Наркоминделу, иначе мы слагаем с себя ответственность за работу».

На следующий день Чичерин, извещенный секретарем ЦК В. М. Молотовым о письме Зиновьева, пункт за пунктом, хотя и не по порядку, твердо отвергает все надуманные, по его убеждению, обвинения.

«О совещании т. Вронского с группой Леви я впервые слышу, и какое-либо его мнение бестактности не имеет к линии НКИД никакого отношения...

Валютные операции т. Литвинова не подчинены НКИД. Совнарком поставил его лично во главе всех валютных операций республики вне всякого отношения к НКИД...

Т. Мостовенко в своих тревожных шифровках сообщает советскому правительству о разговорах с чешскими министрами, обнаружившими, по его мнению, угрозу советской республике... Если же т. Мостовенко вел какие-нибудь вредные для Коминтерна переговоры с лидерами чешских коммунистических партий, пусть Исполком Коминтерна укажет НКИД, какие именно вредные переговоры он вел...

Остается мое поручение т. Цукерману следить и сообщать центру о затеях Туркбюро Коминтерна (оно же Ближневосточное, создано 15 января 1921 года, переведено из Ташкента в Бухару с председателем Я. Э. Рудзутаком — Ю. Ж. ), являющихся вторжением в иностранную политику и опасных для международного положения республики. Если из ответственных источников мне сообщают о поддержке молодыми секретарями из Туркбюро бандитов в Персии, прикидывающихся революционерами (Чичерин имел в виду повстанцев в Гиляне и Хорасане, связанных с Иранской коммунистической партией — Ю. Ж. ), об их действиях, могущих привести к немедленному союзу Афганистана с Англией против нас и т. д., то моя совершеннейшая обязанность — принять меры, и прежде всего потребовать сведений и материалов, т. е. чтобы т. Цукерман следил и сообщал».

Подводя же итог своим не столько оправданиям, сколько ответным нападкам на ИККИ, нарком с вызовом писал: «Приписанной НКИД линии не существует. Зло заключается в недостатках контактов у НКИД с Коминтерном. Линия НКИД заключается в том, чтобы через миллионы трудностей благополучно перешла советская республика, цитадель мировой революции». Добавил: «Только с антибрестской точки зрения, безразличной к существованию советской республики, можно эту линию отвергать». И предложил: «Необходимо неофициально устраивать совещания членов коллегии НКИД с руководящими членами ИККИ для взаимной информации и сообщения жалоб и пожеланий, чтобы международная политика РСФСР и Коминтерна не были в состоянии антагонизма между собой»²⁸².