Гримпоу и перстень тамплиера
Шрифт:
Сальетти словно пронзили кинжалом. И хотя он попытался скрыть боль, Гримпоу понял по влажному блеску его глаз, что Гуриельф Лабокс не был случайным человеком в его жизни. Юноша лишний раз убедился в том, что Сальетти многое от него скрывает, — а заподозрил он это в деревне Корниль, когда им сообщили, что солдаты барона де Вокко увезли любителя звезд по имени Гуриельф Лабокс.
— Его дочь знает, что старик умер?
— Да. Она со вчерашнего вечера плачет. Ее зовут Вейнель.
— Где она сейчас?
— В одной из гостевых башен. Мой господин, барон де Вокко, очарован ее красотой и, думаю, намерен добиться ее любви, пусть она его пленница.
Гримпоу заметил, что Сальетти скривился.
— У кого ключ от ее спальни? — спросил герцог.
— Мой господин хранит его в маленьком ларце в своих покоях.
Сальетти вытащил две золотые крупинки из мешочка на поясе и исподтишка передал слуге.
— Гишваль, спасибо за помощь. Сделай так, чтобы их никто не заметил, а то подумают, что ты кого-то обчистил. Ты мне еще понадобишься.
— Если что, пошлите вашего оруженосца в конюшни, и я к вашим услугам, — радостно откликнулся слуга, не переставая кланяться.
Оставшись одни, Гримпоу и Сальетти привели в порядок вещи и умылись. Сальетти разделся, отряхнул свою пыльную одежду и положил ее на кровать. Из сумы он достал новые чулки, рубашку, элегантный камзол, купленный в Ульпенсе, и облачился в подобающий терцету наряд.
— Думаю, ты не был до конца откровенен со мной, когда после повешения Дурлиба мы поклялись друг другу не таить секретов, — недовольно сказал Гримпоу.
Сальетти его слова, очевидно, застигли врасплох.
— Не понимаю, о чем ты, Гримпоу. Ты знаешь обо мне столько же, сколько я о тебе, — ответил он тихим голосом, подпоясываясь мечом.
— Я про Гуриельфа Лабокса и его дочь. Ты знал их раньше. Мы ведь не просто так поехали в Корниль, верно? Ты знал, что они там, хотя и не догадывался, что их уже схватили солдаты барона, не так ли? — настойчиво выспрашивал Гримпоу.
Сальетти печально посмотрел на него.
— Я не могу сейчас об этом говорить. Гримпоу, но это не то, о чем ты подумал.
Сам не зная почему, Гримпоу не смог сдержать слез. Что было тому причиной — усталость от долгого пути, напряжение последних месяцев, воздействие магического камня, страх перед опасностями, ожидавшими их в замке барона, смерть старика, которого он никогда не видел, неразгаданная тайна мудрецов, а может, всего-навсего чувство, будто его опять предал тот, кого он считал своим лучшим другом?..
— Да ладно тебе, парень, перестань! Я просто не моту говорить об этом сейчас. Это долгая и запутанная история, обещаю потом рассказать как на духу. А пока у нас есть другие, более важные дела.
Слова Сальетти успокоили Гримпоу. Юноша даже подумал, что был немного несправедлив, осыпая спутника упреками, ведь у Сальетти могли быть свои причины, чтобы утаить прошлое и истинную причину интереса к поискам секрета мудрецов. В конце концов, у любого человека есть потаенные мысли и желания, о которых не рассказывают даже близким друзьям.
— Извини, я не хотел тебя попрекать.
Сальетти с улыбкой принял извинения и подмигнул.
— Не беспокойся. Давай заканчивай мыться и пойдем прогуляемся по крепости. Надеюсь, сегодня нам посчастливится съесть что-нибудь горячее.
— У тебя есть план, как добраться до дочери Лабокса? — спросил Гримпоу, зная, что мысли Сальетти заняты только этим.
— Пока нет, но у меня есть очень важное дело, о котором я должен потолковать с бароном де Вокко. Ты что, забыл?
— Ты хочешь передать ему послание Друскло?
— Я поклялся, а рыцарь всегда держит слово. Кроме того, возможно, под разговор мне удастся выкрасть ключ от спальни, который он хранит в ларце в своих покоях.
— Неужели ты полезешь в пасть к волку?! — воскликнул Гримпоу, догадываясь о намерениях Сальетти.
— Только так я узнаю, насколько острые у него клыки.
Сальетти подошел к скамье, где стояли их сумки, и достал толстую колоду карт. Гримпоу раньше их не видел.
— Ты хочешь сыграть с бароном в карты? — спросил юноша.
— Нет, — рассмеялся Сальетти. — Это не обычные карты, они полны аллегорий, и с их помощью в некоторых восточных землях предсказывают будущее. Многие знатные люди очень обеспокоены собственной судьбой и хотят узнать ее заранее, будто таким образом ее возможно изменить. Фигельтах де Воюю как раз из таких, он обожает подобные вещицы. Я уверен, что он никогда не слышал, что можно предугадывать судьбу с помощью вот этой незатейливой игры. Я хочу подарить ему карты, чтобы заслужить его доверие.
— А мне что делать?
— У меня есть для тебя поручение. Уголек и пергамент, которые ты взял из церкви Корниля, еще при тебе?
— Да, они в этой сумке.
— Достань, мне нужно кое-что написать.
Гримпоу взял уголек и оторвал кусочек пергамента — ему не хотелось расставаться со своими записями насчет таинственного послания в крипте, которое стоило немалых трудов расшифровать. Сальетти попросил юношу повернуться и стал писать на его спине, как на письменном столе; Гримпоу подумалось, что герцог попросту скрывает, что именно пишет.
— Не волнуйся, я дам тебе прочитать, когда допишу, — сказал Сальетти, будто догадавшись о его мыслях.
Изящным почерком, более свойственным монахам-переписчикам, чем странствующим рыцарям, он написал:
В звездах магия есть И колдовство в ночах при полной луне. Всмотрись в них и найдешь свою мечту.— Это для нее? — спросил Гримпоу после того, как Сальетти позволил ему прочитать послание.
— Именно.
— Новая загадка? Или подсказка?