Гримуар лиходеев. Гризельда
Шрифт:
– Раствор малики, кровь врага, пролитая на рассвете, и многие-многие уникальные ингредиенты, получение которых может занять не один год… Ты просто не понимаешь, какой большой труд заключён в этой вот реторте. Поэтому даже не смей прикасаться к моему творению, иначе наш общий хозяин будет крайне недоволен.
Терпеливое объяснение наконец возымело действие, и шпионка сделала шаг назад, буркнув негромко:
– Ладно, не буду. А то свалишь на меня неудачу в эксперименте. Это ты запросто.
На подобную откровенную провокацию Голди отвечать не стал. Вместо этого он фыркнул и отвернулся обратно к
– Кстати, я сегодня заглядывала в то самое капище, которое строители откопали.
– И? – Голди моментально заинтересовался.
– Ничего интересного, всё, что представляло хоть какую-то ценность, уже унесли строители, или стащили мародёры.
– Да ты не понимаешь! – вознегодовал учёный. – Что угодно может стать прорывным изобретением, полезной информацией, интересным открытием! – Голди воодушевлённо махал руками в воздухе, будто дирижировал мыслями в голове. – Вот я, например! Если бы не встреча с той старухой, за которой мы сейчас охотимся, то я бы никогда не додумался, что для создания эссенции жизни можно использовать обычные человеческие волосы. А всё потому, что именно в них накапливается больше всего остаточной душевной энергии из-за наличия в волосах металлических соединений. Это гениально! Нет, это действительно гениально! Именно поэтому я просил всех вас найти Гризельду живой. Даже если она откажется сообщать, куда дела гримуар Фено.
– Эта гадина стащила его прямо у вас из-под носа, конечно, она гениальна! Кто же спорит? – Джина вначале огрызнулась, а встретив злой взгляд алхимика, пошла на попятную. – И вообще, я здесь не за этим. Пока Асмундо не пришел, может быть, сходим и проветримся, а? – Её губы обворожительно улыбнулись, а голос приобрёл воркующую интонацию. – Из-за моего розыска и портретов, висящих на каждом углу этого гадкого города, я не могу себе позволить завести даже маленькую интрижку. Потому что сдадут меня на следующий день, как счастливую находку пропащей жёнушки детектива. Вот и приходится…
– Да-да, обратить взор на такого негодяя, как я. Кажется, я это уже миллион раз слышал.
– Ну, раз слышал… то будь добр, помоги даме в трудной ситуации, а?
Джинджер двинулась в сторону Голди, призывно покачивая бедрами. Взгляд её был прикован к губам учёного, искривлённых в сардонической ухмылке. Это её и возбуждало в алхимике больше всего. Такая пикантная ненавязчивость, приправленная толикой взаимной ненависти, обычно поливалась сверху тоннами полного пренебрежения чувствами друг друга.
И когда до желанной цели остался один лишь шаг, за спиной Джины послышалось едкое:
– Я тут, понимаешь ли, шкурой рискую. А вы опять за своё? Совесть у вас есть, а? – Вошедший смачно собрал слюну во рту и сплюнул на пол, и без того мокрый. – Хотя, и правда, откуда у вас совесть?
– Рад тебя видеть, Монди, – поздоровался алхимик, выглядывая из-за спины Джины. – Ты принёс ритуальный сосуд убиенной в абсолютной темноте?
– А вот и нет, – буркнул лиходей, одетый в тёмные окровавленные понизу лохмотья. Его хмурое и изуродованное шрамами лицо пряталось
Хриплый, неприятный голос лиходея дрогнул, и тот замолчал, с досадой разведя руками.
Взгляд алхимика снова стал жестоким до неузнаваемости. Казалось, хроническая меланхолия в один миг сменилась застарелой ненавистью, обнажаемой лишь раз в жизни, перед смертью давнего врага.
Асмундо, почуяв угрозу, медленно опустил руки в карманы и схватил подчиняющие амулеты. По коридорам подземелья послышались хрустящие шаги множества фарфоровых ног.
– Так, ну-ка, живо, запрятали свой темперамент в задницу и начали решать проблему! – Джина спешно вмешалась в перестрелку убийственными взглядами. – Ты же, Асмундо, играл с жертвой, ведь так? Вместо того, чтобы сразу её убить и приступить к ритуалу захвата души, ты играл с ней? Я права? Наверное, и кукол хотел пустить по следу, если бы она убежала?
– Нет, куклы сторожили выход из переулка. Я всё предусмотрел, там рядом место для сбора фанатиков, поэтому убийство не должно выглядеть чем-то странным.
– Так, подожди! – Джина вскинула руку вперед, перебивая рассказ кукольника. – Вы же оба хотели, чтобы в участке подумали, будто это наша Гризельда стала убийцей? Так? Ты же нарисовал кровавое слово на стене? Точно нарисовал?
– Я не уверен, что верно написал это слово… – проворчал лиходей, смущённо потупив взгляд. – Там было так темно. А камень у ближайшей стены такой сухой. Он кровь впитывал, как губка! – И негодование Асмундо казалось таким праведным и таким искренним. Джинджер на секунду даже растерялась от столь вопиющего самообмана. Она чудом не поверила заядлому убийце! Человеку, для которого чужие жизни стоят не дороже глиняного сосуда правильной формы, исписанного рунами – искусственно созданного инструмента для сохранения души, отстранённой от тела с помощью одного очень древнего ритуала.
Алхимик с шумом втянул воздух. Он желал снять возросшее нервное напряжение из-за маячащей на горизонте новой проблемы и всех вытекающих из неё последствий. Ему придётся заново искать полный набор всех реагентов, если вовремя не довести алхимический состав живого фарфора до стабильного состояния.
– Ну хоть волосы ты взял? – Голди буквально выдавил из себя деланно спокойное, уточняя следом: – Сделал, как я тебе велел?
– Сделать-то сделал, – лиходей вынул руки из карманов и потянулся ими за ворот лохмотьев.
Как раз в этот самый миг в дверном проёме показалась первая фарфоровая кукла. В её пустых глазницах зияла непроглядная тьма, а черты лица ещё больше нагоняли жути, потому что не имели чётких линий. В плечах и сгибах суставов из-за долгого бездействия засела бурая лохматая пыль, которая резко контрастировала с белыми, но местами испачканными деталями. Сама кукла в подобном грубом исполнении напоминала скорее скелет человека, завёрнутый в обёрточную бумагу.
– Ну-ка, живо отзови своих марионеток! – Джина встала в боевую стойку. Согнув ноги в коленях, она смерила кукольщика грозным взглядом. За мгновение до того её руки уже успели достать из-за спины острые кривые кинжалы, снабжённые мощнейшими руническими заклинаниями.