Гримус
Шрифт:
Взлетающий Орел вздохнул и медленно двинулся вперед.
Проигрывая в уме возможности дальнейшего поведения суррогата самого себя, Взлетающий Орел решил, что предпочтение будет отдано не слишком простому в применении ружью, а томагавку. Сам он всегда лучше чувствовал себя с оружием метательным, оружием первого нападения. Шаг за шагом дерзко приближаясь к вооруженному жрецу, он машинально сунул руки в карманы, решив, что, может быть, разозлит этим своего противника и собьет с него спесь.
Его правая рука сомкнулась на каком-то твердом, округлом и вытянутом
Кость К.: Взлетающий Орел решил не терять времени на размышления. Откуда кость взялась тут, ведь все это время ее не было в кармане? Или, возможно, он ее не замечал? Хотя сейчас, конечно, все это неважно. Теперь у него есть оружие, и это в корне меняет ход схватки. Возможно, теперь его противник решит оставить томагавк и сразу воспользоваться ружьем. У Взлетающего Орла оставалось всего считанные секунды в запасе, то мгновение ступора, в который жрец впадет от удивления, когда неожиданно увидит в его руках неизвестный предмет.
Широко и свободно размахнувшись, Взлетающий Орел бросил кость, как не целясь бросал бы большой дротик. Кость ударила жреца в запястьяе руки, сжимавшей ружье. Короткий крик боли, и ружье упало на пол. Кость тоже упала; едва прикоснувшись к каменным плитам, она разлетелась на тысячи осколков, отчего на месте пораженно застыл не только жрец, но и сам Взлетающий Орел.
Позже, когда опасность уже миновала, Виргилий Джонс разъяснил Взлетающему Орлу тайное значение названия этого предмета. Это был шифр, ключом к которому служили слова сестры Птицепес:
Кость — предмет. к. — место. К. — Кость, иначе Каость, Ка-ось — Хаос. Вот так.
Но тогда Взлетающий Орел всего этого не знал — наблюдая за тем, что происходит на месте исчезновения кости, он стоял как громом пораженный.
Мельчайшие осколки кости вихрем поднялись над местом ее падения и были подхвачены быстро увеличивающимся в поперечнике смерчем. Первым в смерч безвозвратно унеслось ружье. Оно просто прекратило свое существование. Следом за ружьем жреца начали исчезать плиты пола.
В центре святилища образовалась дыра. В одной из точек измерения нарушились причинно-следственные связи. За дело там взялся Хаос.
Взлетающий Орел пришел в себя на секунду раньше своего альтер эго; возможно потому, что он стоял дальше от дыры в полу. Сорвавшись с места и по-бычьи выставив голову, Взлетающий Орел бросился на жреца и с силой боднул его в живот. Суррогатный Взлетающий Орел пошатнулся и, пытаясь сохранить равновесие, сделал шаг назад.
Этого оказалось достаточно для того, чтобы он провалился в дыру, был затянут смерчем, распался на миллиарды составных частей, обратился в хаос.
Богиня аксона уже поднялась со своего трона, ее глаза сверкали ненавистью; но за гневом богини, как мгновенно заметил Взлетающий Орел, крылся страх. Кость К., элемент случайности, перечеркнул ее превосходно выстроенный план; теперь она полностью находилась во власти Взлетающего Орла. С неторопливой уверенностью он направился к ней.
— Стой где стоишь, Нечистый, — выкрикнула она, но голос выдал ее.
— Я не знаю, кто ты, — на ходу ответил Взлетающий Орел, — но знаю, что, осквернив тебя, очищу свое прошлое. Очищусь от тайного стыда и вины, которые тяготят тайники моей памяти, в чем твое участие станет свидетельством. Чтобы освободиться, мне нужно знать, что Нечистые теперь — аксона. Ясно?
Он сказал это радостно, с примесью удивления, словно в озарении.
Взлетающий Орел изнасиловал богиню.
К ожидающему на берегу Виргилию Джонсу «Неверный удар» доставил другого Взлетающего Орла. Виргилий выслушал его рассказ и проговорил:
— Вам нужно обуздывать воображение. Оно у вас чересчур буйное.
После этого с помощью советов Виргилия Джонса Взлетающему Орлу было уже несложно вырваться из паутины Болезни Измерений. Исход их выглядел чрезвычайно просто: Взлетающий Орел закрыл глаза и, пока Виргилий Джонс танцевал танец Усиления, приказал себе проснуться. После того как решающая победа была одержана и Взлетающий Орел стал сильнее своего Внутреннего Измерения, разрушить его и выйти было совсем несложно.
Опыт общения с Внутренним Измерением наделил его, кроме прочего, чувством меры в нюансах и чувством неправильности ; пока их с Виргилием Джонсом сознания поднимались к поверхности (при этом на мгновение соприкоснувшись, чтобы затем разойтись уже навсегда), Виргилий Джонс вдруг на краткий миг ощутил присутствие третьего сознания, чужого, смутно знакомого и тоже всплывающего к поверхности.
За долю секунды до этого как из небытия стали выплывать фрагменты времени, в котором хотел восстановить свое пребывание Виргилий Джонс; он соприкоснулся с пришельцем и отметил это.
Пробуждение. Он полностью наг, его одежда сложена стопкой на груди Взлетающего Орла, как он ее и оставил, вокруг лес, его тело все еще размеренно повторяет циклические движения танца Усиления. Он был настолько измучен, что едва мог стоять на ногах, но, охваченный яростью, забыл об усталости.
— Где ты? — во всю глотку заорал он. — Покажись!
Из леса до него донесся «голос» невидимого горфа.
— Примите мои поздравления, мистер Джонс.
Виргилий принялся торопливо одеваться.
Когда Взлетающий Орел пришел в себя, оказалось, что у него адски болит голова, просто раскалывается. Во второй раз на острове Каф вопрос «Где я?» готов был сорваться с его губ; слабо дернув ртом, он отогнал вопрос прочь. А куда же подевалось Ничто? — спросил он себя.
Как бы там ни было, но он по-прежнему оставался на острове Каф; знакомый непроходимый лес вокруг говорил сам за себя. Но эхо измерений, остаточные последствия Эффекта, который он сумел побороть, еще настойчиво напоминали о себе: мельтешением на границе зрительного восприятия, отдаленным звоном в ушах и в закоулках сознания. Вскоре эти ощущения должны были сойти на нет, уменьшиться до чего-то вроде остаточных болей в ушах, дающих знать о себе только в моменты полного покоя. Но сейчас мелькание и звон донимали его, напоминая о непростом устройстве окружающего мира, богатого неразличимыми изъянами.