Грис-космоплаватель
Шрифт:
– Ты слышишь нас, Грис?
– М-м-м… – промычал он, опасаясь разжать зубы.
– Держись! Ключ у нас. Мы подключились к Главному Информарию. Оказывается, палачи хотят разбомбить вас вместе с драконом. Но у них это не получится. Гляди, что мы сейчас сделаем…
Высоко в небе два звездолета вдруг пошли на сближение и соединились. Публика зааплодировала. Но затем в месте их соединения вдруг блеснула искорка, потом еще одна – и вдруг оба черных ромбика, какими звездолеты казались на таком большом расстоянии, рассыпались сверкающим фейерверком, достаточно ярким при дневном освещении. Этому представлению
– Беги, Грис, беги! – кричала Тройка. – Мы послали этот вертолет специально за тобой!..
Но ни Грис, ни командор не в силах были даже пошевелиться, ибо крепкие цепи приковывали их с двух сторон к металлическому столбу, установленному в центре эшафота. Вертолет завис над площадкой. В этот момент в глубине воронки что-то зашевелилось, задвигалось, и по окрестностям пронесся истошный рев, от которого сердца пленников и зрителей замерли.
Чудовище разворачивалось неторопливо: Вначале на поверхности показались с десяток или чуть более того лап, затем взбугрилось несколько черных туловищ, потом появились десять голов, и чудовище вдруг целиком оказалось на поверхности, огляделось и, увидев эшафот, почуяло на нем желанную добычу.
Оно шло, неторопливо переваливаясь на своих исполинских сорока лапах и десять его туловищ медленно то сливались воедино, то рассыпались вновь, порой в длину, а порой и в ширину. И когда одна его пасть издавала рев, то прочие с равными промежутками времени по одной задирались кверху и поочередно продолжали его.
Вертолет спикировал на него и осыпал градом пуль и снарядов, но дракон, взвившись на дыбы, просто смахнул его, как надоедливую муху, и откатившись в сторону бронированная винтокрылая машина взорвалась и запылала, как факел.
Стоя на задних лапах, чудовище огляделось. Их было десять, слитых воедино в разных временных плоскостях, но все равно Грис узнал его и изо всех сил закричал:
– Ша-а-алый! Командор, это мой медведь!
– Да, – согласился тот, – это твой треклятый зверь. Тогда, на звездолете, пока мы с тобой мирно беседовали, он сожрал все десять вневров, – и теперь, пожалуй, он уже не просто медведь, а медвежий бог…
Приблизившись, Шалый (а он теперь был ростом примерно с трехэтажный дом) свирепо облизнулся.
– Шалый, не ешь нас пожалуйста! – воскликнул Грис.
– Жр-р-р-а-а-а… – протянула одна голова, затем другая, затем третья, четвертая облизнулась, пятая потянула носом воздух, шестая сверкнула глазами, седьмая вздыбила шерсть, восьмая затряслась, девятая разинула пасть, а десятая щелкнула клыками в непосредственной близости от ноги мальчика. Но тут первая вгляделась и с немалым изумление прорычала:
– Гр-р-ры-ы..
– Др-р-р-у-у..
– Xo-р-р-ро-о-о… – в тон ей подтвердила третья.
Прочие Шалые также узнали его, а десятый, так даже облизал его своим гигантским шершавым, как терка
– Освободи нас, Шалый, – попросил Грис. – Пожалуйста.
Подумав, медведь тронул лапой цепи, и они немедленно проржавели, истлели и рассыпались в прах. Грис скатился с эшафота, стараясь держаться подальше от огромных медвежьих когтей. То же самое сделал и Вергойн. Но локти его были по прежнему скованы за спиной, а в руках он держал судорожно трепыхавшегося Пшука, который истошно завопил:
«Отпустите меня! Не давайте меня ему! Он хочет меня погубить! Спасите меня! Спасите!…
Увидев командора, медведь свирепо зарычал:
– О-о-о-н!.. Сожр-р-ру-у-у!
– Нет, нет, Шалый! Оставь его в покое! Остановись, это друг! – закричал Грис, пытаясь удержать внезапно рассвирепевшего медведя, но куда там! – одним прыжком настигнув убегающего командора. Шалый повалил его наземь и занес лапу. В последней попытке прикрыться от удара, Вергойн выставил перед собой Пшука,
– Не-е-ет!.. – закричал Грис. И закрыл лицо руками.
Кр-р-р-р-аккк!..
Гигантский серповидный коготь вошел глубоко в мешковину. В следующее за этим мгновение туда же вонзился и второй коготь, и третий, и пятый, и десятый, и содрогающееся тело «мудрейшего создания на свете» оказалось распоротым пополам. Медведь вновь занес лапу, но вдруг осел на задние лапы и сосредоточенно почесал за ухом, с изумлением глядя на нечто, вывалившееся из разодранного мешка. А оно, странное, туманное, зыбко мерцающее облачко, кружилось и клубилось, разбрасывая блестки, и шипело, и гудело, и поскрипывало, распространяя вокруг свет и тьму, и сияние, и тепло и нестерпимый жар, и космический холод. В нем, в этом облачке, размером с большой пляжный надувной мяч вертелись светящиеся спиральки и туманные облачка, загорались и гасли звездочки, и все это находилось в беспрестанном движении, и стремилось расшириться, разлететься…
– Что это? – восторженно прошептал Грис.
– Это – Центр Мироздания! – ответил Вергойн – Мировой Стержень. Серединный мир! Это – центр Жерновов – и отныне они будут крутиться, как положено! Кинь его мне! Кинь, Грис, дружище! Ну!.. – стонал Вергойн, но не мог приподняться из-за придавившей его к земле медвежьей лапы.
А шар с каждым мгновением все расширялся, и вскоре стал уже диаметром почти с гимнастический обруч, так что в нем уже можно было различить отдельные галактики, шаровые звездные скопления и отдельные блуждающие звезды-гиганты.
В этот миг сумеречная тень. застила солнце. Громадный черный ворон накинулся на Гриса с истошным криком:
– Отдай! Не смей! Мое! Мое!..
И столько злобы и ненависти было в его налитых кровью глазках, столько зловещего холода и ярости было во всем облике этого мерзкого существа, что Грис, схватив большущее, туманно искрящееся облако, закричал: «На! Получай!..» – и с силой швырнул Центр Мироздания прямо в широко разинутую пасть Старого Какубана.
Ворон захрипел, пытаясь выплюнуть неожиданное угощение, но мальчик одним крепким пинком пропихнул Центр Мироздания ему поглубже в глотку, так что тот захрипел и забился в конвульсиях, как подстреленная ворона. И вдруг…