Гроб для Даниила Хармса

Ветрова Тамара

В Денежном переулке проживала королевская дочь. Она жила на третьем этаже направо, а налево жил немец со своей подругой. Королевская дочь скучала, а немец всякий день чистил ваксой свои сапоги. Вдруг мимо проскакали охотники в красных фраках, трубя в рог. Немец посмотрел да и говорит:

– Ну, этот рог надобно почистить, чтобы лучше трубил.

А немцева подруга тоже посмотрела на охотников и говорит:

– Вот, милый Ганс, какие времена настали.

А королевская дочь молча легла в гроб хрустальный и смежила очи сроком на сто лет.

А Денежный переулок, где жила вся эта компания, по совести говоря, не существует и избран автором притчи исключительно ради аллегории.

12

Некоторые обвиняют меня, что я страсть люблю поучать других. Это точно. Мне нравится учить других людей, хотя бы и с помощью плетки. О, плетка – мой верный товарищ! Ежели кто сомневается в истинности моих уроков, я

преподам ему такой урок! Я, если хотите знать, вообще научил людей всему (всем необходимым для жизни навыкам). Я научил их засовывать в землю зерно, да еще сверху притопывать ногой. Оснастил их разнообразными знаниями. Теперь уж ни для кого не секрет, что Луна выше, а не ниже Земли. Что люди не должны употреблять в пищу других людей, ибо от этого у них может развиться желтуха. Я сам однажды видел человека, покрытого желтухой; это было в июле месяце в трамвае. Пассажиры махали на этого желтушного попутчика руками, удивляясь, отчего он так желт. Но я-то знал отчего. Он позавтракал чьей-то ногой, как котлетой, вот и желтизна. Я внушаю людям, как могу, что так, а что этак. Иногда я говорю с ними только взглядами. Говорю: вот над вами взошла звезда по имени Михаил Юрьевич. К поэту Лермонтову она не имеет никакого отношения, это просто звезда из каталога. Но люди ничего не примечают, смысл моих намеков для них темен, точно речи царя Бориса пред кончиною.

13

Даниил Хармс зашел выпить чаю в кофейню имени Союза писателей. Но чай в кофейне оказался с опилками, из-за усердия хозяина. И вот Хармс, чувствуя острую тоску, вылавливал опилки, время от времени бросая на хозяина сердитые, осуждающие, удивленные, гневные, иронические, беспечные взгляды. Тут хозяин не удержался и крикнул:

– Лучше бы вы, ваша милость, поели семечки, чем бросать на меня взгляды.

– Да где же я возьму?

Часть 2. Хвала железу

14

Москва стоит в самом центре Московского Кремля. А в центре Москвы стоит Кремль, так что даже возникает путаница: где? что? Кремль выполнен из чистого золота старинными мастерами, которых призвали русские цари и приставили к делу. Они велели этим землепашцам маленько отвлечься от скудного куска земли и явиться ко двору. Те, почесывая ухо, пришли и молча стали полукругом. А в ту пору во дворце дежурил царь с кротким, но свирепым нравом. Он положил себе за правило, завидя человека либо зверя, перво-наперво лишить его жизни, чтобы тот не смердел. А уж после царь припадал устами к какой-нибудь Святыне, чтобы получить одобрение. Таким образом, от первой гильдии землепашцев совсем ничего не осталось. А строить-то было надо, так что царь, помолясь, призвал вторую группу. Те явились без разговоров, ибо в ту пору простой народ еще почти совсем не умел говорить, это потом пришла пора грамотности и люди взялись читать по складам газету. А до того даже не пикали, только мычали. Явившись к царю, умельцы заскучали. Почесали молча ухо да стали, образовав полукруг. Тут царь с кротостию потряс перстом, да попал по ошибке себе в ноздрю. Но, будучи силен, как Горыня, так и вспорол железную ноздрю царским перстом. С той поры на Руси цари все об одной ноздре, в угоду исторической памяти.

Ныне Кремль не таков. Там все прибрали, почистили так, что любо-дорого. Там имеются спальные залы для Правительства. В полночный час все Правительство входит в спальную залу да молча ложится на матрас. Специальные помощники прикрывают Правительство пуховым одеялом – из лебяжьего пуха! – да включают радио. Перед сном Правительство слушает радио, оттуда льется Гимн и сверкают молньи. А под утро хвать – одного члена Правительства нету. Это происходит каждый день, иначе никаких пуховых подушек не напастись. Потерявшегося члена Правительства для виду маленько ищут, шарят вкруг себя руками. Но нет, так нет, идут далее слушать Гимн и любоваться свершениями. Вот ледокол пробил ледяное ограждение и утвердился в Ледовитом океане. Теперь, помимо льда, там имеется ледокол. На этот счет даже сложена песня, она любима домохозяйками. Это “Песня о Буревестнике”, вот что за песня. На ледоколе снуют проворные матросы. Это не простые матросы, а полярники, они наблюдают, как бы не повредить лед. Короче, дела хватает; в чайнике кипятят воду, чтобы поливать мертвецов. В этом смысла-то нету, это делается единственно из дружбы.

Даниил Хармс призадумался. Увы, от главного, наиважнейшего дела его отвлекала всякая

шелуха

. Но он не роптал, а добросовестно записывал, называл себя

копиистом

, то есть художником, который копирует реальность. А чего еще?

Гинеколог Николай Иоганнович

С дамским врачом Николаем Иоганновичем вышел смешной случай. Как-то, вооружась по обыкновению подзорной трубой, Николай Иоганнович в интересах дела заглянул даме в п…зду. Вначале ничего примечательного не увидел, только темные дебри и глухой лабиринт. Затосковав от этой неясности, Николай Иоганнович

начал насвистывать “Кони, кони мои”. Но все же чутье вело его, подсказывало, что надо, не робея, идти темной дорогой, как исследователь Африки Давид Ливингстон. Конечно, рассуждал Николай Иоганнович, п…зда не Африка. Это другой континент. Это, догадался дамский врач,

внутренний

континент. В голове Николая Иоганновича затарахтело. Там кто-то пел песню композитора Дунаевского, которого друзья называли Джульбарс (за красоту и умение стоять навытяжку). Так прошло несколько времени, и исследуемая дама вдруг спрашивает:

– Николай Иоганнович, не пойму, что вы ищете в моей п…зде? Это ведь не рынок на Малаховской улице.

Дамский врач засуетился, подбирая подходящий ответ, но смолчал. И вот почему. В глаз его ударил сноп света, сильный, как космический луч. Это и был космический луч, это был

свет далекой звезды

. Внезапно Николай Иоганнович приметил россыпь сияющих звезд. Некоторые созвездия были знакомы (Большая Медведица), другие сияли гордо и

нетронуто

. Это были звезды, не освоенные телескопами. На них не ступала нога человека. Николай Иоганнович свесил голову на грудь. Потом говорит:

– У вас в п…зде (я извиняюсь) звезды.

– Да ну? – всполошилась дама. – А не врете ли, голубчик?

– Да зачем мне?

Дама говорит:

– Ну не знаю. Может, из врачебной этики?

– Большая Медведица, – начал перечислять Николай Иоганнович, – и другие (уж незнакомые) созвездия.

Дама опять спрашивает:

– Да зачем? Что эти звезды там делают?

Тут Николай Иоганнович затрепетал и говорит:

– Льют свет.

15

Даниил Хармс попался на заметку. Его имя записали и прислали повестку. Следователь Каган хотел помочь Хармсу, чуя, что у того муки творчества. Он решил застрелить поэта, чтобы тот не мучился, такое принял решение. Тем более, понимал Каган, Даниил Хармс – марсианский шпион. Это доказывают его выражения, например: “Поднесите к очкам мотылька”; “Пирожок с капустой и лучком” и другие. Даниил Хармс – марсианский шпион, вне всяких сомнений. У него глаза смотрят на север, тогда как у всех граждан в другую сторону. И у него имеется странная привычка. У других людей нету никаких привычек, а Даниил Хармс обзавелся привычкой. Над столом Кагана висел портрет черного младенца в колыбели. В зубах сметливый младенец держал небольшой железный брусок, такова была причуда художника. Каган с трепетом смотрел на удивительного черного младенца – вон он как черен, а ведь еще мал. Ну а дальше, дальше-то? Каган надеялся, что дальше будет еще лучше. Каган любил этого младенца, это был, можно сказать, главный младенец страны. Об нем расскажем особо.

Черный младенец

Нянька нашла в колыбели черного младенца. Глупая старуха подняла крик, словно обнаружила дитя с двумя головами. Ну что за глупая старуха! Младенец молча смотрел на нее, а потом поднял палец и ткнул няньку в лоб. И во лбу (слушайте, слушайте!) образовалась дыра с небольшую монету. Старуха, получив дыру в лоб, закачалась и молвила: “Оооо…” Потом уж ученые выяснили, что она пыталась сказать: “От счастье-то”, – но у нее недостало сил.

Полежав в своей колыбели, черный младенец молча встал, поманил пальцем домашних, и те гуськом подошли. И тут же заметили, что младенец обут в черные сапоги. Дядя младенца, который служил сапожником, оглядев сапоги, одобрительно пощелкал языком. Хороши были сапоги! Ежели таким сапогом для примера пнуть человека по зубам, то, считай, зубов нет. Выскочили, как орехи. Ничего не говоря, черный младенец, скрыпя своими сапогами, прошелся по комнате и, прищурившись, оглядел родственников. Следовало каждого хорошенько запомнить, чтобы потом не забыть. Чтобы у каждого была могила не хуже, чем у людей, ибо это закон. Далее история черного младенца немного путается. Кто-то верит, что страшный черный юноша сделался разбойником с добрыми намерениями. Он грабил богатых, зарывал их в землю, а деньги раздавал бедным на память. Девушки даже прибавляли, что на шее прекрасного незнакомца был повязан красный шелковый платок, который прелестно оттенял совершенно черное лицо. Другая легенда указывает, что никаким разбойником черный младенец не стал, а сделался фокусником, но для общего дела. Научился шевелить усами и ловить ими зазевавшихся мух. Сей анекдот якобы показывался на шумных ярмарках, где народ падок на чудеса. Но судить в точности невозможно. Имеется, однако, и третья легенда. Черный младенец жив-живехонек. Он глядит, сощурившись, на парады и прочие достижения и шевелит усами, как в романтической молодости. И теперь в усах его может запутаться беспечная муха, но попадается и дичь покрупнее. Вот попался директор магазина “Обувь”. И поделом, между нами говоря, попался… Этот тип сознательно путал правый и левый туфель! Чтобы народ не испытывал при ходьбе удовольствия, а терпел неудобство. “В таких башмаках, – учил, шевеля усами, черный вождь, – Северный полюс не откроешь. Нечего делать в таких башмаках на Севере. В них, – шутя прибавлял он, – только и можно, что мух ловить”.