Гробница Наполеона
Шрифт:
— Сид с вами не согласен, — усмехнулся Грушин. — Ему не хочется, чтобы приехала милиция.
— Но почему?
— Потому что… Среди нас теперь три убийцы и один шантажист. Но лично мне больше ничего не надо.
— Поясните… — прошипела Прасковья Федоровна.
— С удовольствием. Но — наверху. Где началось действие, там оно должно и закончиться.
— Я ее убил, — тихо сказал Артем. Кажется, он начал приходить в себя.
— Да, Тема, — мягко сказал Грушин. — Ты все-таки это сделал.
— Я ее убил.
— Пойдем наверх. Тебе надо выпить.
— Вот потому, что я много выпил, я ее и убил!
— Бывает.
Грушин отобрал у него пистолет, положил на кухонный стол и, обняв за плечи, повел к дверям. Артем шел не сопротивляясь. Следом потянулись Прасковья Федоровна и Сид. Последним шел Валентин Борисюк. Соображая — что же теперь будет? Похоже, что они с Реутовым окажутся рядом на скамье подсудимых. Если только Артема Дмитриевича не спасут дорогие адвокаты. И влиятельный тесть. Убийство в состоянии аффекта. Но обойдется ли условным сроком или Реутов все-таки сядет?
Компания вошла в каминный зал.
— Рассаживайтесь, — гостеприимно предложил Грушин. — Я расскажу, как все было. И зачем.
— Да кто ты такой?! — с отчаянием спросил Артем. — Судья? Палач? И по какому праву?!
— Я человек, который поставил цель и ее добился. Ибо среди четырех убийств есть то, которое выгодно лично мне. Но я остаюсь на свободе и с чистыми руками. Ибо за меня это сделали. Итак…
Последний расклад
Они сидели за столом. Спиной к буфету — Даниил Грушин. Напротив Сид, маленькие глазки которого бегали, а руки, спрятанные под столом, были сжаты в кулаки. Так, на всякий случай. Рядом раскрасневшаяся Прасковья Федоровна. Чрезвычайно взволнованная последним убийством. По левую руку Грушина мрачный Артем. До которого постепенно начало доходить: Инга все-таки сломала ему жизнь. Убийство — это серьезно. За убийство можно сесть в тюрьму.
Валентин Борисюк сидел на месте Инги, рядом с хозяином. Так, на всякий случай. Надо держаться к Реутову поближе. Они теперь товарищи по несчастью, авось, и его наказание будет легче. Убийца одновременно оказывается свидетелем. Другого убийства. Сложный случай. А все Грушин. Его неуемная фантазия.
— Итак, у меня был план, — начал хозяин дома. — Я попал в неприятную историю. Видите ли, господа, — меня шантажировали.
— Что-о? — гости переглянулись.
— Выходит, ты нас обманул? — спросил Артем.
— Ни в коем случае. Я сказал, что пригласил в гости равное количество шантажируемых и шантажистов. Это правда. Умолчал только о том, что я тоже шантажируемый. То есть карта, которая в игре. Кроме того, мой тесть решил оставить меня не у дел. Я это понял по тону, которым он со мной разговаривал. В понедельник утром я должен приехать к нему в офис и выслушать много неприятных вещей. У него теперь новый любимчик — Артем. Сегодня мне надо было разделаться с шантажистом и избавиться от конкурента. Но как это сделать? И я придумал эту забавную игру.
— Очень интересно! — всплеснула руками Прасковья Федоровна.
— Я заманил вас сюда под разными предлогами. Мне надо было, чтобы вы приехали и втянулись в игру. Дело в том, что в течение года я собирал коллекцию человеческих тайн. И не вы ли, мадам писательница, проговорились мне как-то, перебрав французского вина, что шантажируете собственного мужа?
— Что-о? — вытаращил глаза Сид и невольно разжал кулаки. — Мать? Что говорит этот тип? Да я его сейчас…
— Не надо, — упавшим голосом сказала Прасковья Федоровна. — Мой мальчик… Я тебе сейчас все объясню.
— Что объяснишь? — напряженно спросил Сид.
— Мадам писательница затеяла увлекательную игру, — улыбнулся Грушин. — Надо сказать, что Прасковья Федоровна скуповата. Прожив до сорока лет в бедности, она привыкла на всем экономить. И решила сэкономить на молодом муже.
Началось все с простого: Прасковья Федоровна начала подозревать мужа в измене. Обратилась в детективное агентство. А современная техника дошла до того, что не обязательно ходить хвостом за объектом. Достаточно положить в багажник его машины прибор, который посредством спутниковой связи будет осуществлять слежку. И сообщать обо всех его передвижениях. Или запрограммировать мобильный телефон на подслушивание. И на запись. Допустим, Сид сказал, что поехал в клуб. А на самом деле в центр, к очередной любовнице, или на южную окраину.
— Вот, значит, как… — упавшим голосом сказал Сид.
— Мадам писательница получила исчерпывающую информацию. Фотографии, записи и даже видеоматериалы. И задумалась: а что со всем этим делать? Развестись? Ей этого не хотелось. И она приняла остроумное решение. Во-первых, забирать у мужа назад часть денег, которые сама же ему давала. То есть сократить расходы. Заставить его экономить. Остроумно, ничего не скажешь! Ведь пришлось потратиться на детективное агентство! Снимать слежку за мужем она не стала. Напротив. Следить, записывать, подслушивать. Ничего не менять. Во-вторых, решила заработать деньги на его любовных похождениях. Одно дело — работать мозгами, эксплуатировать собственную фантазию, которая постепенно иссякала, другое — писать с натуры. Если бы Сид читал любовные романы Златы Ветер, он давно бы понял: его шантажируют свои. То есть кто-то из домочадцев. Жена или Кира. Но он не смел и подумать на жену! Поэтому жертвой стала Кира. Я зачитал Сиду отрывок из романа. И он пришел в бешенство.
— Ну да, — сказал Сид. — Я подумал: Кира — наркоманка. Значит, ей нужны деньги на наркотики. И она пишет за мать. Всякую там порнуху.
— Это писала не Кира, — спокойно сказал Грушин. — Вот как раз постельные сцены писала Прасковья Федоровна. Так сказать, с натуры.
— Вот это да! — присвистнул Валентин Борисюк. — Чего только в жизни не бывает!
— Ну и что такого? — сказала писательница, пожав плечами. — Сид — мой муж. Он принадлежит мне. И продукт его деятельности тоже по праву принадлежит мне!
— Продукт… как? — наморщил лоб плейбой.
— Это не покинуло пределов нашего дома, — пояснила Прасковья Федоровна. — Все видеоматериалы, записи разговоров — все это у меня в кабинете. Куда ты ни разу не заглядывал.
— Выходит… Я разговаривал с шантажистом, который сидел этажом ниже? Так, что ли? — сообразил Сид.
— Я не считаю это шантажом, — слегка обиделась писательница. — Это была просто игра. Причем семейная.
— Но я же переживал! — обиделся и муж.
— А почему же тогда не остановился? — слегка осадила его жена. — Почему продолжал ходить по девкам? Тебе было хорошо. Мне тоже. Полезно. Такой богатый материал! Думаешь, легко писать? Придумывать сюжеты? А мне надо деньги зарабатывать!