Гробница Наполеона
Шрифт:
— Что-о? — оторопел Артем.
— Иметь деньги, чтобы снимать квартиру, — это хорошо. Но еще лучше купить свою. Ирочка хотела поехать в Италию. Кстати, она и поехала. В мае месяце. Артем, догадываешься, на какие деньги? И у нее появилась шикарная беличья шуба до пят.
— Меня шантажировал Ваня Смирнов?!!
— Да. Тихий, незаметный Ваня. Всякое терпение имеет предел. Ваня был предан мне и только мне. А его передали Артему. Как вещь. Ваня не только снял с нового шефа деньги, крупную сумму, но и отомстил. Тихий-тихий, а самолюбие у него было!… Тайное. А насчет остального я ему подсказал.
— Но тогда Инга… — начал было Артем и вдруг осекся.
— Инга шантажировала меня, — спокойно сказал Грушин.
— Что-о?! — вновь вскинулся Артем.
— Что слышал. Те записи. Их сделала она. Я, признаться, потерял бдительность. И недооценил Ингу. Забыл, что нет ничего опаснее женщины, оскорбленной в лучших своих чувствах. А она разозлилась всерьез. Когда поняла, что выйти за меня замуж не удастся, решила заработать на мне хорошие деньги и решить квартирный вопрос. Она сунула под кровать диктофон и записала несколько наших разговоров. В постели чего только не наболтаешь! А однажды умудрилась тайком включить видеокамеру и сделать запись. Ту самую, Артем, которую ты видел.
— Скажите пожалуйста! — всплеснула руками Прасковья Федоровна. — Выходит, мы с бедняжкой занимались одним и тем же?
— Совершенно верно, — кивнул Даниил Грушин. — Только вы — женщина со средствами. Вы делали это чужими руками. А Инга сама. Я, признаться, наговорил много лишнего. Чего мне вовсе не следовало говорить. Тем более Инге. Но она умела слушать. Да ты, Артем, знаешь, — с усмешкой посмотрел Грушин на бывшего друга.
— И что же ты ей такого наговорил? — напряженно спросил Реутов.
— Об Ольге. О том, какая она недалекая женщина. И я не испытываю к ней влечения как к женщине. Потому и изменяю. То есть изменял. С некоторых пор я этим не занимаюсь. Надоело. Это, в конце концов, скучно. Еще я наговорил лишнего о тесте. О Семье. И это более опасно. Папу трогать нельзя. И маму тоже. Это святое. Я у нее в любимчиках хожу. А тут вдруг открыть свою душу. То, что я на самом деле о них думаю. Когда я услышал записи, мне стало не по себе. Я спросил у Инги: «Чего ты хочешь?» И она ответила: «Денег». Ведь у нее уже был на примете Артем! Более легкая добыча. Она в самом деле не хотела от меня ничего, кроме денег. Сказала, что я ей опротивел. И я платил. Но последнее время Инга стала делать намеки. Мол, такая жизнь ей надоела, она хочет измениться. Исправиться. Стать хорошей. Смешно! «И сколько же тебе надо, чтобы стать хорошей?» — спросил я. Она ответила: «Пятнадцать тысяч долларов».
— Взнос за квартиру, — усмехнулся Валентин Борисюк. — Оставшаяся часть суммы.
— Именно, — кивнул Грушин. — Но я не мог взять такую сумму из семейного бюджета без объяснений. Дела моей фирмы идут неважно. Ко всему прочему, Ольга начала что-то подозревать. Инга, чтобы припугнуть меня, посылала ей на мобильный телефон CMC-сообщения. Делала намеки. Или просто молчала в трубку. Она меня задергала. От шантажиста надо избавляться способом радикальным. Но так, чтобы в тюрьму сел кто-то другой. Я ведь туда не хочу. Мне и здесь неплохо.
— И ты выбрал меня, — сквозь зубы сказал Артем.
— Именно. Я устроил эту вечеринку с одной целью. Постоянно нагнетать обстановку, ввести всех в состояние истерии. Спровоцировать на убийство. Это как заразная болезнь. Как вирус. А ты, ко всему прочему, увлекся выпивкой. Я ведь знаю, что пьяный ты теряешь над собой контроль. Помню еще со студенческих времен. И я тебя весь вечер провоцировал. Главное было убедить Артема Реутова в том, что его любовница не только продажная девка, но и шантажистка. И вымогает у него деньги. И мне это удалось.
— Так. Понимаю, — напряженно сказал Артем. — Теперь я стал убийцей. Тесть не будет мне доверять, жена узнает о моих отношениях с…
— Нуда. Фирмы вновь сольются. Но главой компании стану я. А ты сядешь в тюрьму. За убийство своей любовницы. Думаю, Анюта потребует развода. Тебе конец, друг.
Артем обхватил голову руками. Грушин-то каков? Он к нему как к человеку! Друг! Родственник! Одним выстрелом — сразу двух зайцев! Ну и Данька!
— А если бы… — негромко сказал он. — Если бы я все-таки не убил ее? Если бы не поверил?
— Тогда это сделал бы я. Но обставил бы все так, чтобы подумали на тебя. Пойми: я не мог больше ждать. А в целом получилось неплохо! Оцените мое остроумие! Ну? Господа?
Присутствующие молчали. Сид смотрел на Грушина, словно прикидывая: справится или нет? Если накинуться на него и душить? И кто поможет? Валентин? Реутов?
Прасковья Федоровна нервно постукивала пальцами по столу. Неприятно чувствовать себя в роли болвана. Человека, которого обвели вокруг пальца. Она-то считала себя умницей! И хорошей актрисой! Грушин! Вот кто всех переиграл! И что теперь? Неужели он единственный выйдет сухим из воды?
Поскольку гости молчали, хозяин дома подвел итог:
— Понимаю. Выгоду из сегодняшней вечеринки извлек я один. Остальные оказались проигравшими. Но игра есть игра! И я хочу выпить за свой успех! Кто-нибудь хочет ко мне присоединиться?
— Пить с тобой? — с усмешкой сказал Артем. — За твой успех? Много чести! Я такой сволочи, как ты, в жизни не видел!
— Ну, ну, не прибедняйся! Сам-то весь в белом? Ты свое состояние нажил честным путем? И женился по любви, так? Никакого расчета!
— Я друзей не предавал.
— И в самом деле. Вы, Даня, поступили некрасиво, — покачала головой Прасковья Федоровна. — Вы разрушили мой брак.
— Не надо патетики, — поморщился Грушин. — Если не вы мне должны сказать спасибо, то ваш молодой муж.
— Да я бы тебя придушил! Своими руками! Конкретно! — высказался Сид.
— Вот кто должен сидеть в тюрьме! Грушин! — заявил Валентин Борисюк. — Потому что если бы не он, ничего бы не было! Все были бы живы-здоровы.
— За исключением того человека, которого ты сбил, — напомнил Даниил Грушин.