Гром в ясном небе. Наука о душе
Шрифт:
В результате такой практики вы приобретете следующую способность: пусть вы несчастны, все равно вам удастся вести себя радостно. А когда вы гневаетесь, вы разыграете безмятежность. Этим дело не заканчивается - получается, что вы никогда не бываете несчастными или счастливыми. Вы просто надеваете маски. В действительности вы другие, ваше существо не затронуто ролью. Странные методы используются для этой медитации, чтобы познать свое естество, отделить его от своих эмоций, чувств, поступков. Гурджиев так наловчился, обучаясь в школе этому особому методу...
Гурджиев
Когда же, наконец, обращались к самому Гурджиеву за разъяснениями, он отвечал: «Они оба правы. Я умею разделять не только свое естество и поведение, но даже свое лицо на две части».
Как-то раз мне подарили статуэтку Будды, изготовленную в Японии. Она оказалась очень красивой, но была в ней одна странность. В одной руке Будда держал меч, а в другой - небольшой светильник. На Востоке пользуются глиняными светильниками, которые представляют собой просто небольшие глиняные чаши, наполненные маслом. Они похожи на свечи, в них горит огонь. Отблески пламени играли на одной стороне лица Будды. Его профиль был светел и покоен. На другой стороне лица отражался меч. И Будда уже производил впечатление воина, борца, мятежника и революционера.
В афинском аэропорту меня окружали сорок полицейских. Должно быть, все они занимали высокое положение в государственной иерархии. Не было только их начальника, которому недостало мужества показаться мне на глаза. Я бы спросил его: «На каком основании ваш заместитель отказывает мне в визе, выданной вами?» Но вот его-то как раз и не было.
Но остальные полицейские... Я удивился тому, что все они при всем своем грубом поведении были трусами. Стоило мне крикнуть: «Заткнись!», и заместитель начальника полиции просто попятился обратно как маленький ребенок. Он испугался, что телевизионщики снимут сцену, в которой я кричу на него, когда он стоит со знаками отличия на мундире и с пистолетом на поясе. Но по сути своей он оказался ребенком, робким ребенком. Все это выглядело странно, ведь демократия появилась именно в Афинах.
Демократию выдумали греки. А между тем, афиняне отравили человека, который провозгласил демократические ценности. Об этом повествует история. С того дня я перестал доверять истории.
Сократа отравили не афиняне, а афинские чиновники. Это надо четко понимать, ведь со мной так дурно обошлась критская полиция. Но жители деревни, в которой я остановился, не были заодно с чиновниками. Когда какой-то журналист спросил меня, не хочу ли я что-то передать ее жителям, я ответил: «Пригласите
Три тысячи человек собрались в аэропорту посреди ночи и окружили аэропорт. Они стояли часами. Опустела вся деревня. Замешкавшимся пришлось идти ко мне пешком, потому что все такси и автобусы уехали в аэропорт. Но люди шли в аэропорт несколько миль, чтобы просто показать, что они не поддерживают жестокое, фашистское поведение правительства, что они со мной.
Люди всегда осуждают жестокость бюрократии. Я не считаю, что Сократа убили жители Афин. Он был добрым человеком и не считал себя святее остальных людей.
Утром Сократ уходил на рынок за овощами, а возвращался порой поздно вечером, потому что везде (на улицах, у овощных лавок, в рыночных рядах) обсуждал с людьми темы, недоступные обычному человеку. Сократ был учителем всех афинян.
Один единственный человек сделал Афины одним из самых высокоразвитых городов, которые когда-либо существовали на земле, один, без всякой посторонней помощи, просто разговаривая по пути с людьми. Если с Сократом здоровались, он воспринимал этот жест как знак того, что человек желает завязать с ним диалог. Прохожий мог куда-то спешить, но Сократ никуда не спешил.
Афиняне не могли убить Сократа. Чиновники боялись этого человека. Мой опыт на Крите заставил меня снова обратиться к истории. Книги лгут, афиняне не убивали Сократа. Им даже и в голову не приходило так поступить с ним. А вот правительство... зачем чиновникам нужно было убивать Сократа? Потому что он просвещал людские массы, прививал людям чувство независимости, воспитывал в них любовь к свободе и индивидуальности. И скоро правители Афин почувствовали, что под ними зашаталась земля. Из-за Сократа им стало труднее управлять народом, сложнее порабощать людей.
Лучше убить Сократа, чем позволить ему оттачивать разум людей до такой степени, что чиновники покажутся им просто болванами! Пока он не успел довести свою работу до конца, его нужно было убить. Но книги по истории повествуют о том, что Сократа убили афиняне. Я видел, как жители моей деревни примчались к аэропорту, чтобы показать мне, что они не поддерживают полицейских. И даже когда я покинул их страну, из этой деревни к правительству отправилась делегация, люди решили встретиться с президентом, чтобы выразить ему протест в связи с происшествием в их деревне.
Я прожил на Крите всего лишь две недели, причем ни разу не вышел за порог дома. Но крестьяне видели моих саньясинов. В их деревне собрались, по меньшей мере, пятьсот саньясинов со всей Европы. Местные жители привыкли к туристам, потому что Крит существует за счет туризма, но они никогда не видели таких добрых, сердечных людей. И благодаря моим саньясинам некоторые жители, хотя и не понимали меня из-за языкового барьера, все же стали приходить ко мне по утрам и вечерам, чтобы просто посидеть в моем присутствии. И этот факт задел священников.