Громбелардская легенда
Шрифт:
На том и порешили. Теперь Гольд напомнил о том уговоре своему заместителю.
— Однако… если мы отправимся с Байлеем в край… — настаивал он, желая услышать хоть что-нибудь в свою поддержку.
Подсотник пожал плечами.
— Это твой друг, — сказал он. — Пока он жив — помогай ему. Погибнет — похорони.
Гольд вздохнул.
— Так я и хочу поступить. Но это Дурной край, Даг.
— А это — меч, Гольд. Только зачем нам та девушка? Его сестра? Ну и что? Надо было сразу. Самому. Жаль на нее времени. И денег. Может быть, она
В устах Даганадана пять слов подряд были целой речью. Гольд прикусил губу. Его друг и заместитель затронул больное место.
— Что случилось, то случилось, — сказал он. — Но теперь…
— Что теперь?
Гольд не знал.
— Ну а что мне делать? — взорвался он.
Нервно обернувшись в сторону солдат, он тут же понизил голос:
— Зря я ее сюда притащил. Но что мне теперь делать? Отправить ее обратно? Я должен свести ее с братом! Иначе она отдаст меня в руки чиновников Имперского трибунала, и знаешь, что со мной будет?
— И все-таки надо ее отправить. Только теперь это не так просто.
— Что ты имеешь в виду?
— Ничего.
Гольд рассердился.
— Говори прямо, что хотел! Если еще и мы начнем что-то утаивать друг от друга…
— Вот именно. Рбаль и его десятка. Оглянись.
Гольд обернулся, не торопясь, как бы от нечего делать. Среди свободно ехавших солдат он заметил группу из трех человек, ехавших рядом.
— И что с того?
— С чего? — спросил Даганадан. — Сколько времени прошло с тех пор, как ты приказал выдвинуть авангард и обеспечить тыл?
Рбаль был дисциплинированным. Да, горячая голова, авантюрист. Но хороший солдат. А теперь? Она обвела его вокруг пальца. За несколько дней.
Гольд задумался. Подсотник мог быть прав. Ему тоже не слишком нравилось, что дартанка строит глазки одному из солдат. Но как ему следовало на это реагировать?
— И что мне делать? Прогнать соперника? — с сарказмом спросил он.
Даганадан не понял иронии. Он всегда был непримиримым врагом женщин, как в рядах имперского легиона, так и вообще. Он ничего о них не знал и знать не хотел.
— Она была одна, — сказал он. — Потом стало двое. Теперь их трое, Гольд. Когда солдат перестает слушать командира — это плохо. Когда он вместо командира начинает слушать постороннего — это очень плохо, Гольд.
— Ты серьезно? Чего ты боишься?
— Назначь одну или две тройки, но не из десятки Рбаля. Пусть сопровождают ее до Дартана.
— Через пол-Громбеларда? Кроме того… нет, Даг. Она должна встретиться с Байлеем.
— Гольд. Она никуда не поедет. Рбаль не допустит. Или сбежит с ней. Посмотрим, что они замышляют.
Даганадан не умел шутить. Но сотник не мог поверить, что его заместитель и в самом деле чует некий заговор.
— Ты это серьезно?
— Что? Я не прав? Увидишь.
— А если она все-таки… поедет в Дартан?
— Значит, поедет. Будет ненавидеть тебя издалека. Пока не привезешь ее брата. Тогда она почувствует, что виновата. Если уж хочешь кого-то похитить, то лучше Байлея.
— Я потеряю друга.
— Но получишь женщину.
— Ты думаешь, что я… хочу ее получить?
Даганадан нахмурился и сказал нечто, потрясшее Гольда до глубины души. Может, его друг и не разбирался в женщинах, но в состоянии был заметить кое-что другое.
— Я знаю, Гольд, как тебе не хватает Эльвы. Нет ничего плохого в том, что через год после ее смерти… Ты одинок, я понимаю. И ты влюбился. Но сейчас — думай трезво. Ты не можешь лишить женщину свободы ради того, чтобы вернуться к жизни. Ты не можешь быть с ней. Здесь. Но можешь получить ее в Дартане.
Такого ливня они не видели уже давно. В десяти шагах трудно было разглядеть человека.
— Стой! Кто идет?
Из-за стены дождя вынырнул часовой, с плаща которого стекали струи воды. Рбаль дал знак своим людям спешиться и сам соскочил с коня.
— Из разведки! — крикнул он, превозмогая шум ливня. Часовой отдал честь и показал дорогу. Вскоре они уже были в сухой, теплой пещере. Горели два костра, возле них сидели полуголые солдаты, просушивая одежду. Рбаль огляделся в поисках командира; вместо него из темного закоулка пещеры появился подсотник.
— Патруль вернулся, — доложил десятник. — Ничего…
— Хорошо, — прервал его офицер. — Совещание, там. — Он показал пальцем. — Переодевайся в сухое, и явишься.
— Так точно, господин.
Даганадан ушел. Рбаль немного постоял, потом посмотрел по сторонам и, увидев Лейну неподалеку от сложенных на земле вещей, поспешно подошел к ней.
— Хорошо, что ты пришел, — сказала она, и он с удивлением увидел, что девушка плачет. — Никогда не уходи так надолго…
— Что случилось? — пробормотал он.
— Твой командир! — в отчаянии сказала она, не скрывая страха. — Похоже, он хочет куда-то меня отправить. Говорит, будто в Дартан, но я уверена, что нет.
— Он тебя отправляет?
— Так он сказал.
Она выглядела столь несчастной и беспомощной, что ему захотелось ее обнять, прижать к себе, целовать ее волосы и глаза… Он сглотнул слюну.
— Я узнаю, в чем дело, — пообещал он.
— Не оставляй меня одну.
— Я должен идти на совещание, госпожа. Прости меня.
Он повернулся и пошел в угол пещеры, на который показал ему Даганадан.
— А вот и десятник Рбаль, — сказал Гольд, увидев своего подчиненного. — Значит, все в сборе. Начнем.
Вечно чем-то недовольного сотника подчиненные не слишком любили — однако саркастичные замечания и язвительный тон в его голосе были для Рбаля чем-то совершенно новым. На мгновение взгляды его и командира пересеклись, и он впервые подумал о том, какие, собственно, проблемы у этого человека. Во что он ввязался? Какова истинная цель этого странного путешествия в Дурной край?