Громила
Шрифт:
— Извини, — говорит она, видимо, сообразив, что травля Громилы — вид спорта, который меня больше не привлекает. — Ну, тогда я всем стану рассказывать, какой расчудесный парень этот Громила — нормальный, отличный парень. Ради твоего счастья, Теннисон — всё что угодно!
Интересно, она хоть знает его настоящее имя? А я сам — я знал его до того, как Бронте начала встречаться с Брю?
— Этого тоже не надо, — бормочу я.
Она склоняет голову набок и вглядывается в меня, поджав губы.
— Слушай, я знаю, тебе не сладко приходится. Когда мои родители расходились, со мной творилось то же самое.
— Мои родители не разводятся!
— Развод, сепарация — какая разница. Важно другое: такие дела очень сильно действуют на психику, так что я понимаю, почему ты в последнее время какой-то обалдевший. Так и должно быть.
Услышав такое, я обалдеваю ещё больше, скорее всего потому, что в чём-то она права. Но с другой стороны, ссоры между родителями прекратились, обстановка в доме постепенно налаживается. Нет, налаживается — не то слово. Скорее всё наше семейное пространство, весь наш дом превратился в надувной замок: сколько ни бейся о стену — всего лишь отскочишь без всякого вреда для себя и для стены.
— С моими родителями всё в полном порядке, — отрезаю я.
Она вздыхает.
— Закрывать глаза на правду — это тоже нормально. Это пройдёт. — Она одаривает меня тонкой улыбкой и понимающим кивком. — Ну, что, сегодня вечером будем делать уроки?
— Нет, сегодня не получится. Дома слишком много дел.
Это и правда, и неправда. Собственно, у меня нет никаких особенных дел, но в последнее время я всё больше становлюсь домоседом, нет совершенно никакой охоты куда-то выходить. А если и выхожу, то стремлюсь как можно скорее вернуться домой. Наверно, Катрина права, и непорядок в семье оказывает таки своё действие на мою психику. Однако одно я знаю точно: когда я дома, во мне оживает чувство полной защищённости, уверенности в том, что ничто не может причинить мне вреда.
47) Расправа
Иногда в нашей школе бывают сокращённые учебные дни — после ланча все учителя отправляются на некое совещание; я думаю, на самом деле они проводят сеанс групповой терапии, ведь каждый день общаться с ученичками вроде нас — да тут никакие нервы не выдержат. В такие дни мы всей компанией обычно отправляемся на другую сторону улицы, в торговый центр, и веселимся в Бургер-Кинге, или Кофейне Ахава, или в смузи [28]– кафе — выбор зависит от длины очереди.
28
Смузи (smoothie) — холодный десерт в виде смешанных в блендере ягод или фруктов (обычно одного вида) с добавлением кусочков льда, сока или молока. Говорят, в российской торговой практике это название уже устоялось.
По большей части мои приятели — ребята что надо, кроме, разумеется, тех моментов, когда они совсем не то, «что надо». Правда, зачастую я провожу время не только со своими друзьями — ведь у них тоже есть друзья, а среди последних попадаются такие экземпляры... Но ничего не поделаешь, приходится терпеть этих идиотов, раз уж они сидят с тобой за одним столом.
Ну вот, сидим мы в смузи-кафе вместе с обычной бандой — пьём смузи, хрустим чипсами... И тут входит Брюстер и становится в очередь. Я его сначала не заметил. Мой приятель Джо Криппендорф кивает мне на него и еле слышно бормочет:
— Ты глянь, этот сброд тоже сюда прётся. Ходят тут всякие...
Раздаются смешки. Делаю большой глоток смузи и отвечаю Криппендорфу — тоже еле слышно:
— Зря ты так.
Он усекает сходу, и у него хватает ума не продолжать. Однако сегодня роль записного придурка исполняет не кто-нибудь, а сам Оззи О'Делл, это безволосое чудо природы — вот он-то и подхватывает эстафету:
— Он здесь, потому что они стали делать новый смузи под названием «Фрукт мочёный». — Снова раздаются смешки, и Оззи несётся дальше, ободрённый поддержкой. — Не надо объяснять, что за фрукт и кто его замочил.
Криппендорф и пара других парней советуют Оззи заткнуться, но другие продолжают хихикать.
— На твоём месте, Оззи, — предупреждаю я, — я бы послушался Джо.
Но Оззи уже понесло — не остановить. Он встаёт и направляется к Брю.
— Ну что, Громила, обратно в школу? Поделись, как тебе удалось отвертеться от тюряги? Должно быть, адвокат у тебя классный?
Теперь хихикают только двое недоумков, остальные сообразили, что Оззи перешёл черту. Но сам Оззи из тех кретинов, кому для вдохновения вполне достаточно, если смеётся только одна персона — его собственная.
Я встаю.
— О'Делл, сядь обратно на свою эпилированную задницу и оставь парня в покое!
— Ах, простите, — кочевряжится тот, — я забыл, что вы теперь вроде как братья! Или, может, сёстры?
Вот теперь все уставились на меня — слышу всеобщее тихое «у-у-у». Всем ясно — сейчас будет весело.
— И ты так это оставишь? — вопрошает Криппендорф. Друзья на то и друзья, чтобы вовремя подлить масла в огонь.
Я холоден; но взглянув на Брю и увидев выражение его лица, понимаю, что придётся ответить на вызов. Подхватываю со стола Оззин стакан, набираю полный рот смузи, полощу им себе глотку и в процессе приговариваю:
— Похоже, в этом кафе стали делать новый вид смузи. Называется «Слюнки текут».
После чего сую в стакан соломинку и спускаю по ней всё, что было у меня во рту, включая и кусочки картофельного чипса, которые не успел проглотить.
Даже Брю прыскает, глядя на эту картину, но Оззи замечает его улыбку и набрасывается на него:
— А ты-то чего лыбишься, а? — и толкает Брю на стеклянный прилавок-витрину. Та дребезжит так громко, что продавец обращает на нас внимание.
— Эй! — орёт он. — А ну-ка валите на улицу с вашими разборками!
Оззи оборачивается ко мне. Он весь побагровел — не только лицо, но и макушка на бритой башке малиновая.
— Сейчас ты купишь мне новый смузи! — рявкает он.
Однако оба мы понимаем, что этого ему вовек не дождаться. Он подступает ко мне и толкает обеими руками.
Я дрался с Оззи только один раз — ещё во втором классе. У него тогда была такая странная манера: он размахивал руками, словно ветряная мельница крыльями. Наверно, это был ранний признак того, что ему прямая дорога в пловцы.