GROND V: Вдали от всех дорог
Шрифт:
– Хорошо, я помогу. Но с одним условием – вы берете нас с собой. До первой цивилизации.
– Мы берем не только вас, мисс комендант, мы берем всех. Знаете, сколько тут сейчас живых?
Тилл сверяется с офицерским планшетом, снятого с трупа сожранного Фенрисом начальника.
– Примерно две тысячи восемьсот пятьдесят единиц, точнее сказать не могу, персональные датчики накрылись. Но даже если мы сможем сделать корабли и взлететь, то бежать-то нам некуда! Киров, ты же знаешь местную географию, я надеюсь? Нет тут поблизости никаких других объектов. Это не выход. Надо выйти в пустоту, и ждать помощи!
– И долго ждать?
– Не знаю, пока не подойдет! Мы подаем сигнал бедствия на всех частотах, может…
Комендант
– Нет, гражданка начальница, не может. Никто уже не придет за нами. Во-первых, спасательная операция на разбитой станции не прибыльна. А во-вторых, после того как мы сбросили к чертовой матери личный груз мисс Донован, маловероятно, что она горит желанием нам помочь. Особенно вам, моя госпожа – ослушавшись ее приказа и разорвав трос, вы подписали себе смертный приговор. Для нее вы теперь преступник, такой же как я и мои друзья, а Дженна преступников не жалует.
– Черт меня дернул перевестись на Терминал. Ладно, помощь не придет, допустим. Оставаться тоже нельзя – сдохнем от лучовки уже к утру. И все равно, бежать нам некуда. Нет тут других станций поблизости, никуда мы не долетим на этих ваших самодельных колымагах! Все соседние колонии разрушены и уже оставлены жителями, мы не дотянем ни до Луны, ни до крупных городов. Некуда отсюда бежать…
– Сейчас некуда. А через пять часов будет – пройдет всего в восьмидесяти тысячах километров от нас, дотянем.
– Что ты там говоришь, тут нет…
Комендант осекается, так и не озвучив последнее возражение. А Ольга, рассмеявшись во все горло, аплодирует Андрею.
– Вот это здорово, никогда бы не додумалась. Андрюх, ты молодец! Спасаясь от неминуемой гибели, мы побежим на Черную Смерть. Гениально…
ГЛАВА 3: ТИХОЕ МЕСТО
– Я ее вижу. Курс прежний.
– Естественно, а каким ему еще быть?
Ольге не нужно сверяться с компасом, чтобы сделать поправку на азимут и угол над горизонтом – координаты Черной Смерти она помнит с детства, как и любой другой житель высоких орбит. Много тут разных поселений, известных и не очень, с постоянным и переменным путем по небесным сферам. Но только не Черная Смерть – ее движение по круговой орбите высотой пятьдесят пять тысяч километров точно, словно ход атомных часов. Именно так ее и строили, еще до войны, с расчетом на постоянство, стабильность и точность. Только в те дни она еще не называлась Черной Смертью, новое имя стало общеупотребительным уже после войны, так с тех пор эту колонию и звали, почти позабыв оригинальное имя – Богема.
– Огни горят, как и раньше, – Тилл указывает на темный кусок пустоты, в котором угадывается объект колоссальной массы. Действительно, сгусток тьмы без звезд, обрамленный тусклым багровым заревом позиционных огней, образующих характерный оскал Веселого Роджера, одинаковый, с какой стороны ни посмотри. Здесь тоже ничего не изменилось, красный череп скалится на мир с две тысячи шестьдесят третьего.
– Да, я вижу, огни горят, как и раньше. Но все же, оборонительный пояс отключен, по крайней мере, внешний, управляемый радиус. Отключили три дня назад, вместе с сотней других систем, когда стало известно о мятеже Романова – у его сообщников имелось множество кодов, так что пришлось рубить все и сразу подчистую. Ну вот, внешний рубеж и убрали, хотя огни горят. А насчет внутреннего рубежа я не знаю, скорее всего, он функционирует, как и раньше – там независимое управление.
– И ты, Ольга, утверждаешь, что сможешь его снять, – Киров с улыбкой глядит на пленного большевика. Воронова отвечает без всяких улыбок.
– Да, смогу, куда ж я денусь, вы ведь меня иначе прикончите. Я знаю, как устроен внутренний рубеж, ибо я помогала его модернизировать прошлым октябрем, и теперь смогу провести вас, то есть провести нас внутрь, хотя и не гарантирую, что всех.
Красный череп медленно приближается, покидать разрушенный терминал надо будет уже совсем скоро.
– Ладно, допустим, мы сможем пройти. А дальше-то что? Вы ведь, надеюсь, в курсе, что мы не первые, кто собирается попасть внутрь? Были попытки и раньше – всяческие мародеры, а потом уже и беженцы, много раз пытались. Обратно никто не вышел.
– Ну, положим, товарищ комендант, нам внутрь и не нужно. Нам нужны корабли на причалах, их там много с тех пор стоит. Топливо тоже должно быть, цистерны на вид не повреждены. Прилетает, меняем коней, и тут же улетаем, постаравшись ничего не сломать. Так себе затея, сознаюсь, но другого выхода нет. Отбываем через час сорок пять минут, когда дистанция будет оптимальна. Тилл – давайте ключи от складов, будем строить наши салазки. Ну а вы пока готовьте свою речь – вам еще говорить с гражданскими, поставите их перед фактом.
– А какого космоса именно я?! Вы же тут теперь всем командуете, товарищи!
– А мы не командуем, мы вообще уже уходим. И вам предлагаем либо идти с нами, рискнув отправиться на объект, с которого еще никто не возвращался живым, либо остаться здесь и гарантированно поджариться. Как видите, никакого принуждения, все на добровольной основе, как мы в Рассвете любим. Так что, обрадуете гражданских именно вы, идем!
Едва только они минуют первый шлюз, как персональные дозиметры поднимают тревогу – уровень поглощенной радиации изрядно возрос за время их короткого отсутствия. Но, скорее всего, гамма-излучение не успеет прикончить людей внутри разбитого Верхнего Терминала – Зита, та самая брюнетка с американским окопным стилетом, по основной специальности физик ядерщик, констатирует неминуемое расплавление реакторного ядра в интервале от ста пятидесяти до ста шестидесяти девяти минут. За это время никто не успеет прийти к ним на помощь. Да и не намеревается приходить: сигнал бедствия, стабильно транслируемый на всех частотах, также стабильно остается без ответа. Видимо, Андрей прав, и Дженна восприняла потерю ценного груза близко к сердцу, никого не собираясь прощать за пропажу своего багажа.
Ольга никогда не была здесь ранее, но хорошо знает это место – Арина много рассказывала про факультет на Верхнем Терминале, где преподавала навигацию целую вечность тому назад. Учебный процесс давно свернут, ибо факультет перевели на Луну больше года тому назад, и теперь на его бывших помещениях их маленькую группу встречает громадный зал ожидания, где изможденные люди ютятся среди грузовых контейнеров и брошенного оборудования.
Много людей, как минимум две с половиной тысячи, а то и три, комендант и сама не в курсе, сколько именно, да это никого и не волнует. Беженцы, разорившиеся колонисты, гражданский персонал, даже бывшие военнопленные, по такому случаю выпущенные из изоляторов – ибо не все ли равно, где умереть от радиации? Все собрались здесь, выслушать последнюю речь последнего коменданта Верхнего Терминала. Они ждут слов Тилл, ждут надежды на спасения, и усталая черная женщина, как может, дает им эту надежду. Но, как и ожидала Воронова, надежда оказалась очень слабой…
Последние слова миссис Тилл тонут в общем гуле возмущения и страха. Такого варианта покинуть горящий и идущий на дно корабль не ожидал, кажется, никто, хотя он вполне очевиден. Видимо, страх перед Черной Смертью, воспитанный десятилетиями самых страшных космических легенд и вбитый в голову строгими пунктами уставов, сильнее страха всепроникающей радиации. Здесь, на руинах Терминала, смерть хотя бы будет быстрой и понятной.
И все же, Тилл раз за разом излагает короткий план спасения, и постепенно голос разума начинает брать свое – люди, пускай и нехотя, понимают, что деваться некуда.