Гроза на Шпрее
Шрифт:
— Они хотели избавиться от Ворона? Что ж, так и будет. Только я уйду сам. Громко хлопнув дверью!
В змеином гнезде
На далекой окраине — там, где каменная громада города, натолкнувшись на леса и озера, рассыпалась одинокими домиками, в сторону от автострады уходила узкая полоска бетона. В самом начале по обе стороны висело черно-желтое предупреждение: «Privat», дорожку от столба к столбу пересекала белая полоса, обозначавшая границы частных владений. Нырнув в лес и изогнувшись на двух-трех поворотах, дорога обрывалась у массивных ворот, которые, словно туго застегнутая
Возведенные здесь коттеджи и длинные одноэтажные бараки, крытые гофрированным железом, расположены так, что вся территория просматривается насквозь.
В одном из бараков, посреди него, вот уже несколько минут неподвижно стоит Думбрайт. На его квадратном лице с тяжелой нижней челюстью сегодня впервые появилось выражение любопытства.
— Сколько они парятся в этих духовках? — спросил он, взглянув на своего спутника.
— Шесть часов, мистер Думбрайт, — ответил Шлитсен, поглядев на часы.
Из двух высоких, в рост человека, узких металлических пеналов доносились монотонные, пронзительные звонки. Не успевал один звук, многократно ударившись о голые стены огромного помещения, совсем затихнуть, как его сменял новый, неприятный и еще более мощный. Изредка, нарушая эту монотонность, металлические дверцы одного из пеналов вздрагивали, и оттуда доносился стон. Трудно было понять, что кричал человек, запертый в пенале, так как все звуки поглощал очередной громкий звонок. От кабин шел парок.
— Открывайте! — коротко приказал Думбрайт.
Двое дюжих парней в штатском тотчас метнулись к пеналам. Как только они отперли дверцы, из пенала, откуда доносились стоны, вывалился человек и упал на цементный пол. Стараясь подняться, он стал на четвереньки и обезумевшим взглядом озирался вокруг.
— Не могу… не могу… — хрипел он. — Воды!
Другой освобожденный из металлических объятий выглядел значительно лучше. Он вышел из кабины сам и теперь стоял, пошатываясь, чуть сгорбившись. Мокрая рубаха прилипла к телу, по лицу стекали струйки пота. Дышал он тяжело и часто. Из-под нависших бровей на Думбрайта глядели налитые кровью глаза, полные ярости и ненависти.
Думбрайт махнул рукой. Двое подбежали к лежавшему на полу и поволокли его к двери. Второй, пошатываясь, словно пьяный, сам пошел вслед за ними. Думбрайт поглядел на его широкую спину и, когда дверь закрылась, сказал:
— Тот, первый, — слизняк. Сомлел от жары, а ведь тут не жарче, чем у нас во Флориде в обычный день. А второй из той кабины — молодец! Злой! С таким материалом и поработать не жаль… Вот что: пусть немного отдохнет, а потом отвезите его в город поразвлечься с девушками. Он это заслужил. Кто такой?
— Дымов, из пленных. Старательный и способный курсант. Только слишком уж мрачный, скрытный.
— Это не беда. Мы готовим их не в кабаре выступать на потеху публике. А вот с тем сморчком придется повозиться. Такова уж наша судьба, — он похлопал Шлитсена по плечу, — из всякого дерьма делать конфетку… ну, пошли дальше!
Шлитсен едва поспевал за размашисто шагающим Думбрайтом. Тот переходил из комнаты в комнату, из барака в барак, ненадолго останавливался возле маленьких группок курсантов, слушал объяснения инструктора и бросал отрывистые замечания Шлитсену, который старательно прислушивался к ним, иногда даже записывая.
Звезда Шлитсена, которая катастрофически быстро стала закатываться в Испании из-за провала засланных в Прибалтику агентов, после перебазирования школы в Берлин вновь засияла высоко над горизонтом. В Пуллахе нашлись влиятельные друзья, знавшие о его заслугах. Они-то и помогли Шлитсену снова встать на ноги. Как ни странно, но кандидатуру Шлитсена на должность начальника перебазировавшейся из Фигераса школы поддержал даже Нунке.
— Не понимаю, — спрашивал его потом Григорий, — почему вы пренебрегли возможностью раз и навсегда избавиться от этого интригана? Какой смысл держать возле себя человека, готового в любую минуту подставить вам подножку?
— Видите ли, Фред, — хитро прищурился Нунке, — вы знаете мое отношение к Шлитсену и его ко мне. Приятельскими наши отношения никак не назовешь. Я ни на минуту не допускаю мысли, что из чувства благодарности за мою поддержку он оставит меня в покое, станет сдерживать свою страсть к интригам и подкапываниям. И все же я решился его поддержать. А знаете, почему? Да потому, что я его знаю, как собственные мозоли, и смогу предвидеть достаточно точно, как он поведет себя в той или иной ситуации. А провали я кандидатуру Шлитсена — вместо него назначат кого-либо другого, возможно, еще похуже, к характеру которого придется снова приспосабливаться. И еще я взвесил взаимоотношения между Шлитсеном и Думбрайтом. Нашего уважаемого босса даже передернуло, когда он узнал, кто возглавил школу. Конфликт между ними назреет неизбежно, в этом я уверен. И тогда никакие покровители из Пуллаха Шлитсену не помогут.
— Но ведь и вы в значительной мере отвечаете за деятельность школы?
— О, я хорошо обдумал линию своего поведения и уже намекнул Думбрайту, что меня никак не удовлетворяют заведенные Шлитсеном порядки. На первом же обсуждении учебных планов я выдвину свой контрплан. Вот когда Шлитсену не поздоровится!
Не чувствуя нависшей над ним угрозы, новый начальник школы тем временем постепенно вводил Думбрайта в курс дел, на ходу объясняя, как он организовал учебный процесс.
— Я не считаю нужным коренным образом менять план подготовки агентуры, разработанный еще в Фигерасе, поскольку он был составлен общими усилиями, с учетом всех ваших рекомендаций, герр Думбрайт! — слегка поклонился Шлитсен. — Итак, я исходил из того…
— Без преамбул, герр Шлитсен! Я просил бы поконкретнее. Контингент курсантов, разделение их по группам, способность работать во вражеском тылу и степень этой пригодности по категориям: первая, вторая и третья.
— Всю работу с новичками мы начинаем с тестов, дающих возможность определить умственные способности каждого. В зависимости от интеллектуального уровня мы комплектуем группы, которым затем предстоит пройти курс специального обучения в том или ином объеме. Такая дифференциация позволяет нам максимально ускорить подготовку курсантов, которых мы относили к третьей категории. Они уже сейчас готовы к выполнению простейших заданий — таких, например, как диверсия, устранение ненужных свидетелей, могут выкрасть нужного нам человека. На первом этапе все группы занимаются вместе. Это относится к таким дисциплинам, как умение ориентироваться на местности, изучение всех видов оружия, разнообразных приемов борьбы, когда приходится действовать голыми руками. Мы хорошо оборудовали кабинеты, где проводится обучение. Может быть, вам интересно заглянуть хотя бы в этот класс?