Гроза над Миром
Шрифт:
– Я очень тебе благодарна...
– говорит Нина Андрею.
...Они тогда с Аркато закрыли "парадный" вход в убежище Селкирка, до упора закрутили рукоятки засовов и, тоскливо переглянувшись, согласились ждать развития событий. Бежать? Куда? Под огонь и бомбежку? Аркато взвизгнула от неожиданности, когда со стороны тоннеля, соединяющего "пещеру Али-бабы" с их недавней тюрьмой, раздался голос Андрея:
– Хватит прохлаждаться, девушки!
Он подхватил на руки Нину, негромко скомандовав одному из своих
На обратном пути никто не напал на них, не подстерег, не подкараулил в засаде, у защитников Мариона хватало других забот. День снаружи был ржав и темен от дыма грандиозного пожара. Вскоре они добрались до берега, где над водой возвышалась рубка миниатюрной подводной лодки.
– Карета подана!
– ухмыльнулся Андрей, - В тесноте, да не в обиде.
Через два часа игрушечная подлодка всплыла неподалеку от авианосца "Арнольд Сагель", а еще через двенадцать минут была поднята краном на его борт. Аркато уложили в каюте отдыхать, а Нина воспротивилась, пожелав всенепременно поговорить с Андреем "за жизнь и за всю фигню".
...Солнце, на две трети погрузившись в океан, становится похоже на чашу перевернутую, а Нина терпеливо ждет от Андрея признания в любви.
– Ты мне ничего не должна, - холодно говорит Андрей. Он не забыл ее отповеди после съемок "Ангела". Любовница Ива не пожелала размениваться на какого-то лесника. Их кратковременная близость была прихотью Ива, ради смелых кадров, ради успеха фильма. Страсть Нины была игрой, а жаркие слова любви - текстом роли.
Нина осторожно берет его под руку.
– Надеялась, что-то для тебя значу. А ты лишний раз взглянуть не хочешь.
– Пустая трата времени. Я тебе не интересен.
– Глупости. Просто - боишься. Что посмеюсь, обману. Может быть. Но что-то останется? Хорошее запомнится, плохое забудется.
– Я помню...
– Что ты помнишь?- внезапно настораживается Нина. В ее глазах непонятное ожидание, так она глядела на Андрея во время съемок дурацкого фильма, так заронила в его душу глупую надежду.
– ...Я помню, что я - мазохист. Но не до такой же степени. У нас с тобой ничего не выйдет. Измучимся и разбежимся врозь, ненавидя друг друга.
От разочарования Нина чуть не плачет.
– Мы были близки. Помнишь?
– Твоя профессия требует жертв.
Нина отталкивает от себя Андрея, это выглядит смешно - слишком разнятся весовые категории.
– Ну и проваливай. Будто вспоминаешь какую-то другую жизнь, иную судьбу и сверяешь с ней себя нынешнего. Дурак. Я стою перед тобой, живая женщина, не призрак из памяти... Или ты Полину боишься?!
– Хватит, - глухо говорит Андрей, - Перестань меня мучить. У меня нелады с головой, наверняка, тебе рассказали. Амнезия. Мы разве встречались раньше? Так ты тогда малышкой была...
Нина долго и потерянно молчит. Андрей
– Глупостей наговорил, прости.
– Чего там, - отмахивается Нина, - На радостях в постель к нему запросилась. А меня по мордасам, по мордасам... Идем отсюда, мне здесь надоело... Меня к Аркато подселят или отдельно?
Андрей провожает Нину до отведенной ей каюты.
– Тебе никогда не казалось, что твоя жизнь - была?
– спрашивает она на прощанье.
– Нет. А вот ты перепутала себя со своей героиней...
Разговор обрывается, потому что Андрея зовут. Беда. Внезапно и тяжко заболел вице-адмирал Рамир. Нина остается одна, разбирает постель, начинает раздеваться. Хмурится, усаживается полуголая. Вскакивает, одевается снова. Бессонница. Жужжит зуммер, Нина идет открывать, видит младшего офицера.
– Миз Вандерхузе, следуйте за мной.
Офицер провел Нину в каюту вице-адмирала. Рамир лежал в постели, с пепельно-серым лицом, рядом стояли несколько высших офицеров и Андрей. Старый моряк был в сознании, веки его приподнялись, и Нина подошла ближе, подчинясь его властному взгляду. Прошептала:
– Вы поправитесь...
– Нет, - ответил он, - Я сделал в жизни все, что хотел. Сколько ни живи, пройденный путь всегда выглядит одинаково длинным. Не плачь обо мне...
– и, обращаясь к остальным, - Андрос Гелла заменит меня. У него есть то, что мы утратили - дух, воля к борьбе...
Он устало замолчал и в тишине раздался строгий, торжественный голос Нины:
– Гедеон Рамир! Вы честно исполнили свой долг. Мы чтим ваше имя.
На глазах Рамира показались слезы, губы его шевельнулись в последний раз:
– Антегри...
Нина попросила Андрея проводить ее обратно, по пути он сердито молчал. Когда они остались наедине, Нина спросила с невинным видом:
– Ты смотришь так, словно хочешь меня избить.
– Зачем ты устроила этот спектакль?
– Андрея охватила ярость, - Что ты о себе мнишь? Здесь не съемочная студия!
– Тот человек умер счастливым - разве не это главное?
– Хочешь покрасоваться на самом верху?
Нина плюхнулась навзничь на постель.
– На старинных парусниках, на носу устанавливали деревянную скульптуру женщины. Богиня удачи. Покровительница корабля. Я, хоть не деревянная, но с ролью справлюсь. Всем вам нужно на кого-то молиться.
Андрея внезапно разобрал смех.
– Не деревянная, но в голове у тебя опилки, точно.
– Я серьезно. Могу исполнять представительские функции. Озвучивать приятным, хорошо поставленным голосом ваши истертые лозунги. И фасад у меня ничего, с души не воротит. Только маньяки, вроде тебя - брезгуют. Может, Аркато тебе подойдет?
Андрей встал на колени рядом с ней так, что его губы оказались над губами Нины. Поцелуй был очень долгим, когда они оторвались друг от друга, оба тяжело дышали.