Гроза над Миром
Шрифт:
Наоми сдвинула брови.
– Я не собираюсь тебя мучить. Слушай меня: сейчас не двадцать седьмой год, а пятьдесят девятый.
– Что?!
– Пини показалось, что она теряет сознание, но напрасно она ждала беспамятство не наступило.
– Тысяча триста пятьдесят девятый. 8 апреля.
Она крепко обнимала Пини, гладила ее волосы, от нее исходило спокойствие, но... несколько нарочитое, словно Наоми сама боялась чего-то.
– Летаргия...
– пробормотала Пини, - Так вот чем я заболела. Проспала свою жизнь. Отец умер?.. Когда?
– Тридцать два года назад. В том году, когда мы с тобой встретились. Не от рук убийц, не волнуйся...
Пини овладело отчаяние.
– Теперь мне лучше умереть. Я все равно состарюсь через год, так бывает со всеми, кто... Сколько мне сейчас? Пятьдесят три? Целая жизнь прошла мимо...
Она осеклась. Уставилась на Наоми, внезапно сообразив, в чем странность. Закричала:
– Ты врешь!
– Милая моя, - Наоми заговорила строго и отчужденно, - Я знаю, что ты скажешь.
– Лжешь! Я спала столько лет! Мир переменился! А ты - молода... как я...
– Да, Пини. Да. Я молода, мне пятьдесят четыре - все еще юность для Новых людей. А ты увяла. От неудачного брака с Арни у тебя детей не было, второй был... счастливым, насколько можно говорить о семейном счастье. Затем твоя короткая жизнь прошла свой пик и ты начала стариться... Но я все поправила. Цени.
– Что... Предатель Арни - мой муж?!
– Какой он предатель... Про их мелочные разборки с Вагой никто сейчас не помнит.
Пини бросило в жар.
– Хорошо. Пусть. Почему я ничего не помню? Почему вот тут...
– она постучала себя костяшками пальцев по лбу, - Почему ничего не осталось? У меня были дети? Потом?
– Сын, - нехотя ответила Наоми.
– Где он? Сколько ему лет?
– Погиб в пятьдесят шестом. В войне с Эгваль. Командовал взводом. Девятнадцать лет. Никакого значения это теперь не имеет - ты никогда не вспомнишь свою первую жизнь.
– Почему же?
– с яростным спокойствием спросила Пини, - Это что предосторожность? Чтобы я не предъявила счет?
– Счет?
– Наоми недоуменно подняла брови, - За что?
– Поправь меня, пожалуйста, если путаю, но четвертый десяток лет с Островом управляешься ты? Как тебя кличут? Хозяйка Острова?
– Угадала, - скривилась Наоми, - Кому-то ж надо ваши авгиевы конюшни разгребать.
– Ты составляешь нелепые комбинации: я и Арни. Кто-то еще с кем-то, не знаю. Знаю - ты воюешь с Эгваль. На кой черт? Много ли радости оттого, что ты нами правишь? За глаза тебя называют жабой.
– Правитель всегда тот, кого народ терпит, - отрезала Наоми, - Что до тебя, так ты давно от меня не в восторге. А память к тебе не вернется не по моему коварному умыслу, а потому что процедура ренессанса восстанавливает все клетки организма, в том числе нервные. Иногда остаются отрывочные воспоминания детства и юности. Чудо, что меня вспомнила. И хватит на меня пыхать. Ты сама согласилась. Смотри.
В большом зеркале на стене Пини увидела изображение кабинета, в котором сейчас находилась. Но картина не повторяла происходящее сейчас.
– Запись. Годом раньше, - пояснила Наоми.
Кто эта обрюзгшая пожилая женщина? Пини услышала в чужом голосе свои интонации и догадалась, что слышит себя со стороны.
– "Светлого пути, вашвысочество..."
– "Очень рада, что ты зашла ко мне, Пини"
– "Хозяйке не отказывают. Я повинуюсь, как все".
– "Спасибо. Рада тебя видеть и слышать".
Неловкое молчание.
– "Ты не говорила со мной двадцать лет, Пини... Но все же простила".
– "Дьявол просит прощения... Это что-то новое".
"Могла бы полегче на поворотах", - Пини никак не могла отождествить ту женщину с собой.
А Наоми на экране терпеливо снесла грубость, только заметила кротко:
– "Я кажусь железной. Несгибаемой. Но мне больно оттого, что ты так со мной разговариваешь".
– "Посмотри на меня. Посмотри на себя. Посмотри на нас обеих. Нужны ли еще доказательства, что ты - не человек? Нужно ли напоминать, как обращаешься ты с нами? Как со скотом. Помнишь ли, как презирала меня, когда я убивалась по Киру?"
– "Прекрати. Умоляю. Наполовину это твои фантазии. На самом деле ты давно не помнишь Кира, остался лишь смутный отголосок в памяти. И тот вытесняют другие заботы. Тебя утешит, если я скажу, что эта память меня мучит? Что я думаю о нем, как о живом. Пытаюсь представить, как он сейчас выглядит. Воображаю его своим помощником, он весь в делах, вечно в отъезде... Я и в ту несчастную экспедицию к центру Мира отправлялась затем, чтобы окончательно не свихнуться".
– Довольно!
– закричала настоящая, не экранная Пини, - Не надо! Убери!
Чудо-зеркало погасло.
– Хватит, - Пини трясло, - Ты уговорила ее, меня то есть... Начать с начала. Она... я знала, что так будет? Ты знала?
– Я не вдавалась в ненужные детали... Но намекнула. Великая жертва - есть Великая жертва и ничего тут не поделаешь.
– Кто такой Кир?
Глаза Наоми заледенели.
– Никто.
– Зачем ты это затеяла? Она тебя ненавидела. И ты ее попросту убила. Подумать, так все ясно: ее больше нет. Той меня больше нет.
Наоми хотела что-то сказать, но передумала. Махнула досадливо рукой: иди мол, не надоедай.
Доктор Гаяр проводил ее обратно.
– Вам придется пробыть в восстановительном центре, еще две недели. Вы замечательно быстро идете на поправку - эффективность метода потрясающая. А пока, с вашего разрешения, я вас оставлю.
Он откланялся, и Пини подумала, что его учтивость должна казаться старомодной. "Всем, кроме меня, я ведь сама - реликт". Принесли обед, Пини уныло ковыряла жаркое, косясь на вид за окном. Он уже не казался ей страшным, лишь чуждым. "Это все - не мое".