Гроза над Русью
Шрифт:
Глаза Святослава сверкнули, он обернулся к Улебу:
— Русь жива и могутна ратною славой отцов и дедов наших! Как вы могли допустить поношение столь славного витязя? Молчи! — выкрикнул он грозно, когда Улеб хотел было что-то сказать. — Гривны вернуть! — Великий князь обернулся к старику молвил виновато: — Прости Окула-богатырь. Прими поклон мой за помочь в тяжкий час! — Святослав обнажил голову и поклонился с седла. Все последовали ему. — Только не бери в обиду приказ мой. Гривны сии не одному тебе принадлежат сегодня. То знак доблести бранной всего воинства русского. Храни их со славой! — И
Окула пытался встать, поклониться великому князю, но не мог нашарить клюки и только смотрел ошалело.
— Князь... князь... славный воевода наш, — шептал он со слезами на глазах.
Святослав еще раз поклонился старому воину, сердито дал шпоры коню и рванул повод вправо. Гнедой жеребец стал свечкой, заржал от боли и поскакал галопом к городской стене. Свита едва поспевала за ним.
Около старого Окулы остались два гридя. Они подсадили его в седло и, сами следуя пешком, направились обратно на Гору, в детинец.
Внизу, у стен, и на самих стенах горели костры. Защитники города под присмотром десятских и сотских кипятили воду, плавили деготь и смолу. Посадские работные люди охапками сносили сюда вороха копий и стрел. Лошади тащили на волокушах связки мечей, груды кольчуг и щитов, громадные стрелы и камни для метательных машин. Левее, на берегу Глубочицы, выстроились в ряд дымные приземистые кузницы. Оттуда неслось уханье кувалд и звонкий перестук молотков — в грозный час Русь ковала оружие.
Святослав соскочил с коня и по крутой лестнице быстро поднялся на стену. Спирька, торопясь, взбежал следом, указал великому князю на деревянное сооружение сажени в две длиной:
— Вот оно и есть... чудо-юдо.
— Снарядить! — приказал князь.
Двое кудлатых мужиков в лаптях и рубахах до колен торопливо стали перебирать рукояти ворота. Святослав наклонился, заглянул в трубу — внутрь се уходил поршень. Мужики, натужась, сделали последний оборот — щелкнул замок храповила.
— Шабаш! — дружно выдохнули они.
— Подайте горшок с земляным жиром! — распорядился Святослав. — Да приготовьте бадью с песком! Сейчас зажжем и бросим, — улыбнулся он Спирьке.
А тот вовсю суетился, махал руками на помощников и бранился от полноты чувств.
Принесли глиняный горшок, от которого резко пахло нефтью. Узкое горло забили тряпкой, втолкнули снаряд в трубу до предела.
— Далеко ли кинет справу машина твоя? — обратился Святослав к Спирьке.
— Да ить, ста... ежели вы волос конский для ворота...
— Не о том речь! Как сейчас?
— Дак ить ежели так, то саженей на полета.
— Наводи свою трубу вон на то дерево — указал князь. Спирька вновь засуетился, убрал из-под ворота два чурбака — конец трубы, обращенный в поле поднялся.
— Дак, ста, готовый яз.
— Добро...
Святослав взял сулицу, обмотал конец ее куделью, обмакнул в с нефтью, поднес к костру. Факел загорелся. Князь опустил огонь в трубу — там запылало.
— Давай! — весело крикнул Святослав.
Спирька дернул
Все с любопытством смотрели в поле, забыв про машину с трубой, а когда обернулись, она уже пылала вовсю.
— Гаси! — подхватив лопату песка, крикнут Святослав.— Молодец, Спирька! — похвалил князь.— Только вот придумал бы ты, чтоб снаряд сей в воздухе разлетался бы с огнем.
— Помыслим ить, ста... — пообещал польщенный мастер.
— Улеб! — обратился Святослав к брату. — Выдели этому искуснику десяток мастеров по корчайному делу и сотню мужиков посмекалистей. Дай все надобное, чтоб скоро сделали мне два-три десятка таких огнеметов. А Спирьку впредь величать сотским мастеров оружных! Положи ему плату как гридю дружины моей.
Спирька повалился в ноги великому князю. Тот кивнул, принимая благодарность, и стал спускаться со стены.
Глава вторая
Княгиня Ольга
В светлую, с высоким потолком горницу через резные двери вошла Предслава. Высокая чернобровая красавица с чуть раскосыми глазами вела за руки двух сыновей — Ярополка и Олега. Те разом вырвались и побежали к узорчатому креслу, на котором прямо восседала строгая старуха с белым, без единой морщины, лицом, одетая в синее парчовое платье, отороченное соболем. Холодные серые глаза ее потеплели при виде детей. Она легко встала и обняла обоих.
— Бабунька, бабунька! — вскричали наперебой княжичи. — Мы с козарами ратовать хотим!
— Полно, успеете еще, — улыбнулась княгиня.
— Не хочу на погост ехать! — гневно топнул ногой в сафьяновом сапоге старший — шестилетний Ярополк. — Хочу с батянькой на ворогч!
Младший, Олег похожий на отца, синеглазый и русоголовый, отступил назад и тоже принял воинственную позу:
— Аль не княжичи мы, бабунька?! Чать, давно подстягу [68] прошли и в стремя стали! Мы битвы не страшимся!
68
Подстяга (др.-рус.) — обряд посвящения сына в наследники боевой славы отца: трехлетнего мальчика провозили верхом на коне вокруг воткнутого в землю копья со стягом на конце.
— А что скажет батянька ваш, коль наказ его не сполните?
— Батянька четырех лет ходил с тобой на древлян, — ответил Ярополк. — А мне почитай вдвое больше!
— Батянька ваш сиротой остался, а вы не сироты...
Дверь резко распахнулась — на пороге стоял Святослав.
— Вы еще здесь, соколики?! Предслава, дружина ждет! Быстро в леса. Ворог близко!
— Так мы с матушкой попрощаться — робко ответила жена.
— Поспешайте! — Святослав подошел к сыновьям, поднял их на руки, поцеловал по очереди. От усов его пахло смоляным дымом, степной травой зноем и еще чем-то неуловимо грозным.