Гроза тиранов
Шрифт:
– Дьявол меня возьми! Корабль по курсу! – рык шкипера заставил вскочить всех.
Матросы бросились к парусам, гайдуки на нос, высматривая причину беспокойства.
Из тумана на них надвигалась громадина военного фрегата. Болтающийся на корме и мачтах флаг был неразличим в густом киселе, носовой фонарь незажжен. Столкновение казалось неизбежным.
– Якорь мне в задницу, если это не француз! – просипел Димитрис.
Как пират различает принадлежность корабля, при том что из всего судна пока был виден лишь нос, Алекс мог только догадываться.
Грек
На пирате, как и на французском судне, не горел ни носовой, ни кормовой фонари. Будь встреча пару часами ранее, они бы, может, и разминулись незаметно. Все-таки большой корабль с маленькой лодки заметить легче, чем наоборот. Но дело шло к рассвету, и силуэт фелуки уже прекрасно просматривался.
Одинокий выстрел с носового орудия прозвучал, как гром небесный.
– Черти! Приказывают лечь в дрейф!
Грек скрежетал зубами. Слишком близко рассвет. Клочья спасительной пелены разваливаются, расползаются под первыми лучами солнца. Уйти не удастся!
7
– Кто такие?
Их допрашивал молодой офицер французского военного флота. Грязная перевязь, потертый сюртук и загорелое дочерна уставшее лицо с мешками под глазами. Лейтенант Седрик Авинель… Француз был вымотан до предела.
Потемкин подивился опыту грека, определившего принадлежность встреченного корабля навскидку.
– Кто такие? Откуда идете? – француз крутил в руках потертую судовую книгу захваченной фелуки.
По документам, лодка Димитриса была малым торговым судном, приписанным к порту Корфу. [67]
Грек отрицательно покачал головой. Знание иностранных языков у него ограничивалось турецким и итальянским. На ругань француза старый пират только разводил руками и лепетал что-то на родном наречии, понятном лишь ему одному.
– Канальи! Выбросить вас за борт – и всех делов! Когда уже научитесь нормальной речи, а не своему варварскому «кяв-няв»?! – Авинель был сильно не в духе. – Гийом! Зови сержанта, и пускай он прихватит мешки!
67
Корфу – остров в Адриатике.
Державшие связанных пленников солдаты в смешных касках с плюмажами-гусеницами обменялись понимающими взглядами. Один из них хмыкнул и выдал короткую тираду на незнакомом языке, отчего его приятели недобро рассмеялись.
– Простите, сударь… Я немного понимаю и могу ответить на ваши вопросы, – слова сорвались с языка сами собой. Стать кормом рыбам Алексу не улыбалось.
Лейтенант, уже подошедший к двери из кубрика, остановился.
– Так бы сразу…
Он вернулся к лежащему на полу связанному Потемкину, присел на корточки.
– Откуда вы идете? Из Неаполя? Сицилии?
Алекс покачал головой.
– Мы как раз плывем в Неаполь. Из Бока-ди-Каттаро.
Француз скривился.
– Дьявол!
Он встал и крикнул погромче:
– Гийом! Где мешки?!
– Подождите? – Алекс закрутился на полу, стараясь привлечь внимание человека, от прихоти которого зависели сейчас их судьбы. – Что вы хотели узнать?
Лейтенант скептически окинул взглядом скрюченную фигуру пленника.
– Какая разница? Не все ли равно? Тем более что ответов я не услышу?
– А все же?
Француз присел к телу пленника.
– Я хотел бы знать, где сейчас флот… Где русский Ушакофф? Где этот дьявол Нельсон? [68] Что мне ждать в проливе и стоит ли туда соваться? Понимаешь, безмозглый дохляк? – он поднялся и криво ухмыльнулся. – Хотя ты, рыбак, небось, и имен таких не слышал.
– Погодите! – Алекс старательно прикидывал, чем он может быть полезен. – Я могу помочь!
68
Нельсон Горацио (1758–1805) – английский флотоводец, вице-адмирал, виконт.
Лейтенант наклонил голову на бок, скептически насупившись. Весь его вид говорил о том, что от продолжения разговора он не ожидает ничего путного.
– Британский флот сейчас на севере, прикрывает русских и блокирует Геную, – по лицу француза пробежала заинтересованность. – А Ушаков вроде в Греции порядок наводит.
– Откуда знаешь?
Напускную игривость как рукой сдуло. Глаза Авинеля превратились в узенькие щелочки, спина напряглась.
«Что соврать? Не рассказывать же, что мне это сообщил русский шпион, с которым мы беседовали несколько дней назад?»
– Сорока на хвосте принесла!
Лейтенант осклабился.
– Сорока?!
По его знаку Потемкина подхватили, поставили на ноги.
– Сорока? – уже медленно, заинтересованно усмехаясь, переспросил француз.
Алекс улыбнулся в ответ… И тут же скрючился от боли – удар в живот был почти неуловим.
– Итак… Сорока?! – еще раз переспросил лейтенант.
Алекс нашел силы ухмыльнуться в ответ.
– Сорока!
Авинель ударил без замаха. На этот раз пленник слегка дернулся, и касание прошло вскользь. Не так больно, как в первый раз.
В дверь кубрика заглянул офицер в гусарском доломане.
– Патрон спрашивает, какие результаты?
Лейтенант зыркнул в ответ и глухо процедил:
– Идет работа…
Офицер вошел внутрь и прислонился спиной к переборке.
Новый персонаж был явно не из штабных, холеных в неге, крыс. Умные глаза, волевое, хотя и простоватое лицо, пышные модные бакенбарды. На загорелом дочерна, как и у Авинеля, подбородке и левой щеке бороздился неглубокий шрам. Куртка вошедшего пестрела заплатами, а на жилете просматривался длинный, недавно наложенный шов. Лишь трехцветная перевязь казалась сравнительно новой. Бряцающая, неуместная на корабле сабля дополняла образ сухопутного вояки.