Гроза тиранов
Шрифт:
Нелли не решилась ночью громыхать щеколдой и засовами, потому просто взобралась на верх калитки и мягко спрыгнула наружу.
Путь был свободен. Прямая, освещенная луной дорожка вела к южному выходу из Херцег-Нови. Там, конечно, тоже топают грузные ночные сторожа, но для выучившей закоулки егозы такие преграды – не помеха.
Нелли вздохнула, быстро развернула украденный халат и закуталась в теплую ткань. Промозглый ветер с моря стал ощущаться меньше.
За спиной, в доме, послышались ругань, яростные вопли. Ночь прорезал жуткий раздирающий душу крик.
Нелли торопливо двинулась в сторону развалин у базара. Чтобы от нее ни ждали будущие преследователи, покидать город она пока не собиралась.
4
Утром в город вошел нищий.
Херцег-Нови гудел. Ночью одна из невольниц великого Салы-ага решилась на страшное. Презрев доброту правителя этих земель, подарившего ей, обреченной, жизнь и свою милость, она пробовала зарезать хозяина. Аллах, милостивый и милосердный, сумел удержать руку безумной… Или рука сама дрогнула в последний момент – в этом мнения судачащих кумушек расходились в зависимости от веры спорящих.
Салы-ага отделался глубокой раной на шее и парой порезов на руках. Невольницу зарубили подоспевшие телохранители.
Ага поначалу решил казнить всех своих невольниц, но ограничился тем, что повелел удавить самых ненадежных. Евнухи тут же исполнили приказ.
Нищий остановился у городского фонтана, расположившегося у ворот, чтобы обмыть запыленное лицо и набрать воды в деревянную баклажку. На пересуды он только головой покачал.
Высокий, худощавый бродяга с завернутой в холстину ссохшейся рукой, он вызвал бы вопросы у столпившейся тут же городской стражи. Обязательно вызвал, если бы не был так изможден. Щеки впали, под глазами – мешки, кожа посерела. Нищий держался, но по тому, как он шаркал, подтягивая левую ногу, казалось, что Аллах вот-вот приберет его на свой суд.
Так что сторожа к бродяге не липли и довольствовались серебряной пазванчети. Впрочем, если у путника есть возможность заплатить за вход в город, возможно, он отыщет серебра и на лечение шарлатанам-табибам, расплодившимся в порту?
Пожилые гарнизонные вояки, несшие свою службу опустив рукава, тут же забыли странного незнакомца. Тем более, что прибежавший на пост посыльный потребовал утроить бдительность. Ночью, оказывается, еще и сбежала одна из рабынь дахия! Описание беглянки прилагалось, так что каждую женщину, выезжающую за пределы города, приказывалось досматривать на предмет сходства. Даже бабу обещали прислать для этого, чтобы и мусульманок проверять и не нарушать каноны ислама, значит.
Сторожа почесали макушки и вернулись к нардам.
Нищий, простоявший за спинами солдат и ухвативший обрывок разговора, скрипнул зубами. Он явно остался недоволен услышанным.
Спустя час в двери дома почтенного Еюпа Кадри постучались странные гости.
Пока тучный купец продирал глаза, во двор, отстранив от ворот мальчика-подручного, один за другим вошло четверо незнакомцев. Первым шаркал запыленный бродяга с рукой за поясом, следом – трое заросших по брови козлопасов-горцев с бочонками на плечах.
– Идите отсюда, добрые люди! – купец замахал руками. – Я не покупаю вино! И бочонки мне не нужны!
Незнакомцы молча прошли к дверям, составили свою ношу на землю.
– Ты поставляешь в гарнизон крепости мясо?
Голос нищего звучал так уверенно, что Кадри даже не посмел возмутиться.
– Да, я. А что вам надо?
В руку нищего, как чертик из табакерки, прыгнул пистолет. Один из горцев скрутил мальчика, второй закрывал створки ворот, третий уже шарил по комнатам дома. Осведомители утверждали, что у купца должна быть еще и рабыня. В доме послышался вскрик, шум борьбы. Через десяток секунд на пороге появился гайдук. Через плечо его висело бесчувственное женское тело. Во рту невольницы торчал кляп из свернутой занавески.
Купец сглотнул пересохшим горлом, не отрывая взгляда от черного жерла ствола:
– Я-я-я… Что?
Нищий нехорошо улыбнулся:
– Я собираюсь сделать тебе предложение, купец, от которого ты не сможешь отказаться.
5
Первую половину недели я работал.
Что я мог противопоставить врагу, окопавшемуся на побережье? Чем мог удивить его, чтобы свести на нет перевес в штыках? Ведь в гарнизоне того же Херцег-Нови стояло тысяча секбан. [113] Да по побережью еще тысячи четыре. Конечно, это – провинциальные солдаты прогнившей Порты, плохо обученные, слабо вооруженные, забывшие дисциплину и боевой строй. Но у меня же нет и таких! Юнаков и на половину гарнизона не набрать!
113
Секбаны – номинально одна из трех основных частей янычарского корпуса, использовались как пограничные войска. Также секбанами называли местные войска на жалованьи у правителей пашалыков и санджаков. Часто набирались не по девширме, а обычным добровольным рекрутированием.
Что в таком случае пришло бы в голову выходцу из прогрессивных времен?
Правильно, динамит!
Одна из самых простых из известных двадцатому веку взрывчаток. По крайней мере, при наличии общего химического образования, не самая сложная. Ее плюс, который я собирался использовать, был очевиден. Бруски динамита не выглядят опасными в глазах чаушей. Я мог утверждать, что это – мыло, средство для борьбы с облысением, приправа к пище. Заплати мзду и проноси. Это и требовалось.
Ингредиенты я собрал еще в Риме, когда при виде арсенального изобилия в голове выскочили формулы школьного доклада. Тогда химичка раскритиковала мою работу о практической стороне опытов Нобеля [114] и его достижениях. Теперь мне представилась возможность доказать, как же я был прав.
114
Альфред Нобель – шведский химик и изобретатель динамита, учредитель знаменитой Нобелевской премии.
Глицерин и азотная кислота, немного диатомита или инфузорной земли, и можно начинать промышленное производство. Глицерин и азотная кислота были. А вот последнего компонента не хватало. Забавно, что главной проблемой стало получение качественной инфузорной земли. Эта субстанция образуется на дне водоемов при выпадании скорлупок моллюсков и некоторых водорослей. Скадарское озеро же, самый большой водоем в окрестных землях и моя главная надежда, оказалось не богато на такой продукт, а искать, обогащать и проверять другие источники времени не было.
Пришлось вместо доброго «классического» динамита вспоминать его немецкого коллегу «карбонита», где капризный нитроглицерин вязался ржаной мукой и одним из ингредиентов черного пороха, индийской селитрой, как здесь называли нитрат калия.
Но первое, за что я взялся, еще до экспериментов с карбонитом, стал «домашний напалм». Селитра, подплавленный сахар, два часа на эксперименты – и в моем арсенале десяток лепешек, способных прожечь все, что попадется на пути. Такая забавная отмычка, если ничего толкового из попыток обуздать нитроглицерин не получится.