Грозное лето
Шрифт:
Поэтому генерал Сизов решил послать в село группу разведчиков. На этот поиск было отправлено отделение старшего сержанта Шахаева.
К полуночи, миновав рощу, разведчики вышли на опушку леса, где начинался наш передний край. Впрочем, переднего края в полном смысле этого слова здесь не было. Под таким названием обычно понимается: траншеи, ходы сообщения, окопы, пулеметные и стрелковые ячейки, дзоты, блиндажи, колючая проволока в несколько колов, минные поля и прочее. Тут же ничего этого не было. Бойцы лежали в неглубоких ячейках, наспех выкопанных саперными лопатами. Некоторые устроились -
Аким направился к длинному каменному строению - колхозной конюшне. Шахаев послал его туда попросить у стрелков проводника. Все двери конюшни были занавешены плащ-палaтками.
В одном конце конюшни стояли лошади. Аким их не видел. Но было слышно, как они жуют овес, всхрапывают, гремят недоуздками и обмахиваются хвостами. На другом конце на соломе храпели бойцы, должно быть ездовые из батальонных хозяйственных взводов. У изголовья спящих на перевернутых вверх днами кормушках горели стеариновые свечи. Одна свеча пригнулась, и жир стекал с нее прямо на густую черную шапку волос какого-то паренька, лежавшего в обнимку с карабином.
Аким поправил свечу и принялся будить черноволосого.
– Эй, ты, сгоришь!
Тот открыл глаза и, нисколько не удивившись тому, что над ним стоит незнакомый солдат в очках, буркнул:
– Чего надо?
Аким рассердился.
– Сгоришь, говорю, дурья твоя голова! Пощупай свои волосы.
Красноармеец не спеша потеребил волосы, недовольно проворчал:
– Наставили свечей, черти!.. Что тебе нужно?
– спросил он Акима.
– Командира или старшину роты, которая тут оборону занимает.
– Командир - не знаю где. А старшину сейчас кликну.
Солдат нехотя поднялся, вышел из конюшни. До Акима долетел его сонный хрипловатый голос:
– Сержант Фетисов! Вас зовут...
"Фетисов!
– обрадовался Аким.
– Неужели вернулся из госпиталя?"
По каменной стене конюшни, как горох, застучала пулеметная очередь. Ездовой быстро вернулся.
– Фриц... носа высунуть не дает, - простодушно заметил он.
– А ты б еще погромче кричал.
– Так для тебя ж.
– Ну что? Придет старшина?
– Должен прийти... Да вот, кажется, он и идет...
Плащ-палатка поднялась.
– Кто меня звал?
– Это я, товарищ сержант, Аким.
– Аким? Разведчик?! Ты как сюда?.. Ну, пошли ко мне!
– тоже обрадовался Фетисов.
– Только потише, а то тут постреливают.
Они вошли в небольшую каменную сторожку. На этот раз разведчик увидел на столе Фетисова длинный и тяжелый ствол бронебойного ружья.
– Опять вы что-то тут мудрите?
– спросил Аким.
– Опять, - признался сержант, кладя руку на ствол бронебойки.
– Зачем вы ее притащили сюда?
– Как зачем?
– удивился сержант.
– Надо же найти ей лучшее применение.
Фетисов замолчал и задумался.
– Вот только одну штуку не могу никак придумать... Надо посоветоваться с генералом. Напишу рапорт на его имя. Подам по команде. У него на этот счет голова хорошо работает. Он, говорят, книгу о войне пишет.
Не художественную, а свои соображения излагает насчет ведения современной войны. Ведь он ученый!.. У него будто какая-то степень имеется...
– Вполне может быть, - согласился Аким, вспомнив генеральский стол, заваленный книгами, и свою последнюю беседу с комдивом.- Солдат, ставший ученым... Ведь здорово!..
– Что ж, может, скоро наступит такое время, и солдаты все наши будут иметь высшее образование. К тому дело идет. А я с этой штукой обязательно обращусь к генералу, - Фетисов снова посмотрел на свою бронебойку.
Аким не стал допытываться, какая это штука тревожит старшину, -разведчику просто было некогда. Однако идея снайперской бронебойки понравилась и ему. Он, как и в тот раз, долго смотрел в простое и вечно озабоченное лицо Фетисова.
"Однако какой беспокойный ум у этого агронома,- подумал он про сержанта.
– Будто новые сорта семян выращивает..."
Аким попросил дать проводника до немецкого переднего края.
– Только поскорее. Меня ждут, - добавил он.
– Сейчас дам. Переднего-то края у немцев почти нет. Отдельные узлы только. В случае чего, огоньком вас поддержим.
– Нет, огоньком не надо. У нас дело тихое.
Вышли на улицу. Натолкнулись на какого-то солдата.
– Ануфриенко, ты?
– Я, товарищ сержант!
– Проводи разведчиков. Куда - они тебе сами объяснят, - тихо приказал Фетисов и, пожелав Акиму счастливого пути, вернулся к себе в сторожку.
Боец-проводник указал разведчикам место, где, по его мнению, у немцев никого не было. Часа полтора разведчики еще наблюдали. Затем, ощупав на себе гранаты, автоматы, диски, ножи, поползли.
К селу они пробрались далеко за полночь. Где-то горлопанил еще не съеденный немцами петух, ворчали на грейдере автомашины.
Выбрали безопасное место. Здесь остался один Шахаев, а остальные разведчики поползли к селению.
Акиму досталась центральная часть села.
Он пробирался огородами, то и дело перелезая через плетни. Так он добрался до середины села. Услышал скрип колодезного журавля. Темным и узким переулком он вышел к улице и увидел у колодца женщину; наполнив деревянной бадьей белые цинковые ведра, она приподняла их на коромысле. Аким решительно направился к ней. Заметив его, женщина опустила ведра на землю. Очевидно, она очень испугалась, потому что долго не могла ответить на вопросы разведчика. Наконец, опасливо оглядываясь по сторонам, зашептала: