Грозовой фронт
Шрифт:
— Договорились, — спокойно согласился Сухов.
— Замётано! — Чех злобно зыркнул на лейтенанта.
Дверь отъехала в сторону и… Чех мгновенно нырнул в открывшуюся комнату. Бросился вперёд, упал, быстро откатился влево и исчез из поля зрения. Сухов мог бы его остановить, но не стал этого делать. Во-первых, Чех заслужил свой шанс, во-вторых, нашлись цели и поважнее.
В бункер «СД» прорвались вовсе не чугунки. Бойцов Апостола атаковали «серые». Они палили из армганов, поэтому в анфиладе стоял дым коромыслом. Воняло жжёным пластиком, горелым металлом и палёной плотью. Бойцы «Судного дня» отстреливались из импульсников, но «эсдэшников» оказалось меньше, чем «серых», да и проигрывали импульсники модернизированным
Ольга тоже выглянула из коридорчика и тут же испуганно отпрянула.
— Это… опять… они?
— Да, они, — Сухов не стал уточнять, что она имеет в виду. Он всё понял и так. — Наверное, «серые» просмотрели записи внутренних камер и решили, что часовых положили бойцы Апостола. Ведь мы с Чехом в плащах бойцов «Судного дня». И ушли мы по боковым тоннелям. «Гуси» наверняка решили, что это уловка, чтобы замести следы.
— Они не могли не знать, что боковые тоннели ведут сюда, — добавила Ольга.
— Вот именно. Получается, я выступил в роли провокатора. Стравил «гусей» и «Судный день».
— Это да, — Ольга кивнула. — Да и Чех с ними со всеми! Нам-то что делать?
— Знать бы код нулевого допуска… — Сухов кивком указал на ворота. — С той стороны только Апостол и его охрана.
— Ни фига себе, только! — Ольга животом слегка оттолкнула Сухова, который по-прежнему всем телом прижимал её к стенке. — Тоннель идёт дальше, может, есть ещё какой-то вход?
— Чех сказал…
— Ты веришь Чеху?
— Нет.
— Тогда идём!
Послушай женщину и сделай наоборот. Хорошее выражение. Работает в девяносто девяти случаях из ста. Но сегодня выпал как раз тот редкий случай, когда формула не сработала. Метрах в двадцати от первого нашёлся ещё один узкий коридорчик со сдвижной дверью, запертой на кодовый замок.
— И что дальше? — Сухов потёр затылок. — Какой код набирал Чех, ты не помнишь?
— А ты? — Ольга оттеснила лейтенанта и без малейших раздумий или колебаний набрала на проекции шесть цифр.
Дверь плавно отъехала в сторону. Сухов оставил восхищённые возгласы и комплименты до лучших времён, поскольку ему тут же пришлось заняться делом. Парочка очутилась в просторной комнате, левой стеной которой служили всё те же керамические ворота (теперь ходоки видели их изнутри помещения с кодом «С13»). В двух из трёх других стен имелись двери. Одна обычная, углепластиковая, через неё парочка и вошла, и другая, в передней стене, бронированная, с трафаретом той же краской, что и на воротах: «зона А». Но самыми примечательными деталями в помещении оказались не ворота и двери, а лабораторные столы, вытяжки и множество стеллажей с колбами, пробирками, ретортами и прочими ёмкостями, как пустыми, так и заполненными неизвестными химическими реактивами. Всевозможной разноцветной химии здесь оказалось так много, что впору открывать НИИ или фабрику по производству чего-нибудь вонючего, но полезного, вроде удобрений или дешёвой пластмассовой мелочёвки для бытовых нужд.
Ольгу вид лабораторных богатств буквально парализовал и пригвоздил к месту, а вот Сухова даже не отвлёк. Павел сосредоточился на поиске противника. И этот самый противник довольно быстро нашёлся. Четверо бойцов держали под прицелом ворота, поэтому не сразу заметили проникших в отсек нарушителей. А когда заметили, не сразу поняли, что Сухов чужой,
Тут случилось то, чего не ожидал даже Сухов, что уж говорить о бойцах «Судного дня». Ольга вдруг вскинула свои «Страйки» и, практически не целясь, выстрелила сразу из двух пистолетов. И попала. Два крайних бойца рухнули замертво. Двоих оставшихся тут же очередью прошил Сухов.
— Это было… лихо, — кивая, признал Павел.
Он подошёл к убитым и вытащил у ближайшего бойца из подсумка несколько запасных магазинов. Затем бросил взгляд вправо и вдруг замер. Охранники имели на вооружении «Штормы», но на случай прорыва противника через ворота они приготовили и кое-что посолиднее. А конкретно — однозарядное ручное импульсное орудие залпового боя «ОРИОН-2», ласково именуемое в народе «Мегерой». По Зоне с таким оружием не набегаешься, тяжеловато, да и перезаряжать пушку после каждого выстрела неудобно, но в некоторых ситуациях «картечница» (ещё одно народное название) становилась просто незаменимой. Например, когда враг шёл на прорыв крупными силами, и ты просто не успевал продырявить всех, даже длинной очередью. А тут один выстрел — два десятка пуль веером, сметают всё и всех. В общем, Сухов всё-таки поднял «Мегеру», решив хотя бы разок, но применить её в сегодняшней игре.
— Мастерство не пропьёшь, — Ольга бросила разряженные «Страйки» на пол. — Но пороховые пистолеты мне нравятся больше.
— Каждому своё, — Павел запер изнутри дверцу в боковой коридор, а затем подошел к бронедвери в последнюю комнату анфилады, в «зону А». — Апостол там наверняка. Но как туда проникнуть? У меня ни «фрича», ни плазмы не осталось. А «Шторм» эту броню не возьмёт. Даже «Мегера» не возьмёт. Сволочь!
Сухов в сердцах пнул дверь. Та даже не загудела.
— А ты ожидал, что главная дверь будет из картона? — Ольга тоже осмотрела отсечку. — Да-а, эту даже бронебойным не возьмёшь. Какой дрему-учий слу-учай!
Последнюю фразу она пропела, причём нарочито фальшиво. Кажется, в теплое гнёздышко между извилинами дамочки вернулись улетавшие на зимовку гуси. Глаза Ольги не просто загорелись, а вспыхнули адским огнём, между языками которого плясали джигу безумные чёртики. Сухов не мог и предположить, что сейчас творится в голове у взбалмошной спутницы, но зато он точно знал, что бессилен каким-либо способом пресечь это безобразие. Ну, и что ему оставалось с ней делать, пристрелить?
Ольга вдруг изобразила мультяшного героя, который собирается рвануть куда-то с высокого старта. Руки отвела в одну сторону, а телом подалась в другую, затем издала странный звук, что-то вроде «Фьють!», и бросилась к столам и стеллажам с химическими колбами, ретортами и прочей стеклянной дребеденью.
Сухов только и сумел, что открыть рот. Сказать он ничего не сумел. Но не потому, что он совершенно обалдел от выходки спутницы, а потому, что чувствовал — в этом безумном движении есть какой-то смысл. Вернее он подсознательно верил, что, несмотря на безумное, казалось бы, поведение, Ольга делает то, что нужно.
Стопроцентная пациентка Кащенко порхала между лабораторными столами с грацией бабочки. Она неуловимо быстро переставляла какие-то колбы, смешивала их содержимое, добавляла какие-то порошки, оценивала полученные жидкости на просвет и при всём при этом напевала. Поначалу Сухов не разбирал ни слов, ни мотива, но по мере того, как Ольга приближалась к цели, голос её креп, мелодия становилась стройной, а слова внятными. Более того, Сухов (между прочим, окончивший музыкальную школу по классу гитары) узнал мотивчик. Дворовый, но вполне приятный. А вот слова звучали незнакомо, судя по смыслу, из репертуара студентов какого-нибудь педагогического университета.