Грозящая беда
Шрифт:
— Пинк, принеси, пожалуйста, мои пальто и шляпу, — попросил Рис, вставая.
Пинк, спотыкаясь, вышел в прихожую. Рис обнял Валери.
— Увидимся завтра, — шепнул он ей на ухо. — Помнишь наш старый код? Возможно, нам не удастся поговорить. След может оказаться важным. До свидания, Вэл. Вечером побеседуй с Мибс Остин.
— До свидания. — Вэл едва шевелила пересохшими губами.
— Спасибо, Пинк, — повернувшись, поблагодарил Рис. — Позаботься о Вэл.
Пинк что-то пробормотал. Рис поцеловал Вэл в холодную щеку и отошел. Пинк помог ему надеть пальто и подал шляпу.
— Пошли, — сказал инспектор Глюке.
Два
— С вами двумя побеседуем позже, — бросив инспектор Пинку и Вэл. Он кивнул третьему детективу, и они вышли следом за остальными.
Пинк неподвижно стоял в центре гостиной, судорожно моргая, как будто солнце било ему в глаза.
Вэл подошла к двери и посмотрела, как Рис устало бредет по коридору к лифту между двумя детективами.
Он не делал этого! У него есть алиби!
Она едва не прокричала это им вслед.
Тюрьма. Грязная камера. Отпечатки пальцев. Обвинение. Картотека преступников. Репортеры. Надзиратели. Суд. Убийство...
Только не это...
К лифту сейчас должен был идти Уолтер. Если бы она заговорила, так оно и было бы. Но она этого не сделала...
Уолтер или папа? Папа или Уолтер? Это несправедливо. Она не может выбрать между ними. Но ведь у папы есть алиби! Он не делал этого! Остановитесь!
Никто не остановился, и лифт начал спускаться, оставив коридор холодным и пустым.
Часть третья
Глава 9
ЛЕДИ ИЗ ПРЕССЫ
Валери плохо спала в ночь с понедельника на вторник. Апартаменты казались темными, холодными и полными таинственных шепотов. Она металась в кровати с открытыми глазами и заснула, когда за окнами уже начало светать.
В семь утра Пинк постучал в дверь, и Вэл поднялась, чтобы впустить его. Когда позднее она вышла из спальни в старом спортивном костюме из твида, он уже приготовил завтрак. Они молча поели, после чего Вэл вымыла посуду, а Пинк, чьи широкие плечи, казалось, поникли навсегда, спустился за утренними газетами.
Когда Вэл скребла щеткой кастрюли, ей пришло в голову, что последние слова она произнесла вслух вчера вечером и это были слова прощания. Теперь это выглядело мрачным пророчеством. Вэл сказала «привет» сковородке и чуть не уронила ее, испугавшись звука собственного голоса.
Вернувшись с газетами, Пинк застал Вэл припудривающей подозрительно красный нос.
Разумеется, пресса успела отреагировать на происшедшее. Рис выглядел на скверной фотографии как враг общества номер один. Газеты пестрели заголовками: «Спортсмен задержан как важный свидетель», «Ван Эври намекает на арест по обвинению в убийстве», «Партнер Спета отказывается говорить». На первой полосе сообщалось: «Рис Жарден, сорокадевятилетний бывший миллионер, широко известный в высшем обществе Голливуда, этим утром задержан как важный свидетель по делу о вчерашнем убийстве Соломона Спета, делового партнера Жардена в злополучном гидроэлектрическом предприятии «Огипи».
Вэл отшвырнула газету.
— Я не хочу это читать.
— Почему он не наймет адвоката?! — воскликнул Пинк. — Здесь говорится, что Рис открывает рот только для того, чтобы заявить о своей невиновности. Он что, спятил?
Прозвенел звонок, и Пинк открыл дверь. Он попытался тут же закрыть ее, но с таким же успехом можно было сопротивляться
Вэл бросилась в спальню и закрыла дверь.
— Вон отсюда, вонючки! — орал Пинк. — Наемные паразиты капиталистической прессы! Сейчас же убирайтесь!
— Где шкаф, в котором нашли шпагу?
— Где лежало пальто из верблюжьей шерсти?
— Уберите с дороги эту обезьяну!
— Мисс Жарде-е-ен! Как насчет заявления? «Дочь бросается на защиту отца»...
— Стой здесь, Пинкус, дружище. Постарайся выглядеть крутым парнем.
Пинку наконец удалось выпроводить репортеров. Он тяжело дышал, когда Вэл осторожно выглянула из спальни.
— Это ужасно! — простонала она.
— Погоди минутку. Я чую крысу. — Пинк скользнул в туалетную Риса и обнаружил там рыцаря объектива, отважно фотографирующего ванну. Увидев Вэл, фотограф поспешно вскинул на нее камеру.
Вэл, словно газель, умчалась в спальню.
— Со мной происходит забавная вещь, — заметил Пинк, сбивая фотографа с ног. — Либо парень мне нравится, либо нет. Вали отсюда, трехглазая горилла!
Фотограф отвалил. Вэл выглянула снова.
— Теперь все ушли?
— Если кто-нибудь не спрятался в унитазе, — буркнул Пинк.
— Я тоже ухожу! — истерически крикнула Вэл, хватая первую попавшуюся шляпку.
— Куда это? — осведомился встревоженный Пинк.
— Не знаю!
Вэл спустилась по запасной лестнице, предшествуемая Пинком, который, молотя руками и ногами, пробился сквозь толпу в вестибюле и, крикнув Мибс Остин, забаррикадировавшейся распределительным щитом, чтобы она держала язык за зубами или он свернет ей шею, вызвал всех репортеров Лос-Анджелеса на кулачный бой.
Так и вышло, его желанию пошли навстречу, и пока Мибс подбадривала рыжеволосого гладиатора, а одинокий полицейский благоразумно отступил в кабину лифта, Вэл незаметно ускользнула через боковой выход «Ла Салль».
Она едва не сломала автомобиль Риса, отъезжая от тротуара.
Спустя некоторое время Вэл осознала, что едет по шоссе вдоль пляжа Малибу; слева от нее поблескивал в лучах солнца Тихий океан; колючий ветер шевелил ее волосы.
Светлый песок, горы Санта-Моники, синева океана, запах соли и белая дорога оказывали благотворное действие, и вскоре Вэл ощутила уют и спокойствие, как ребенок, дремлющий на руках у матери.
Позади, в туманной дымке города, Рис цеплялся за серые решетки тюремной камеры, газеты неистовствовали в бешеном боевом танце, Уолтер сидел, погрузившись в таинственные мучительные переживания, ведомые только ему... Но здесь, у моря, при ярком солнце, можно было шаг за шагом нее обдумать, придя к разумным и утешительным выводам.
Вэл проехала Окснард [22] и белую миниатюрную Мексику Вентуры [23] , утопающую в апельсиновых рощах, нарядных, словно украшенных желтыми сверкающими бериллами.
22
Окснард — город к северо-западу от Лос-Анджелеса.
23
Вентура — порт к северо-западу от Лос-Анджелеса.