Грозящая беда
Шрифт:
Спустя двадцать минут в офис Глюке привели Риса Жардена. Инспектор пребывал в одиночестве.
— У меня есть для вас новости, Жарден, — резко сказал он.
— Сидя в моей келье, будешь рад любой новости, — улыбнулся Рис.
— Мы с Ван Эври поговорили о вашем деле и пришли к выводу, что допустили ошибку.
— Ошибку?
Глюке с удивлением заметил, что Жарден не только не обрадовался новости, а, напротив, вроде как поник, казался подавленным.
— Мы решили снять обвинение в убийстве и выпустить вас, как только
Жарден поднял руку.
— Инспектор, я намерен обратиться к вам с необычной просьбой.
— С какой еще просьбой?
— Не снимайте обвинение.
— Вы имеете в виду, что хотите остаться в кутузке? — изумленно спросил Глюке.
— Я не могу вам объяснить, но по некоторым причинам...
Инспектор разинул рот, затем покачал головой и открыл дверь. Вошли два детектива, и морщины на лице Риса тут же разгладились.
— Благодарю вас, — с искренней признательностью сказал он и удалился с таким видом, с каким выходят на свободу.
Глюке закрыл дверь, а Эллери и Фицджералд вошли из смежной комнаты.
— Видели вы что-нибудь подобное?
— Выкладывайте, — с нетерпением потребовал Фиц, глядя на Эллери. Ноздри его напряженно вибрировали.
Инспектор покачал головой:
— Клянусь, что впервые вижу человека, который просит, чтобы его оставили в тюрьме по обвинению в убийстве!
— Это все, что я хотел знать, — с удовлетворением произнес Эллери. — Телефонный звонок из «Ла Салль» в понедельник в 5.35 вечера плюс поведение Жардена все объясняют.
— Только не мне!
— Почему Жарден так стремится задержаться в тюрьме? Почему он просил, чтобы обвинение в убийстве оставили в силе?
В глазах Фица мелькнуло понимание.
— Господи! — пробормотал он. — У Риса имеется лазейка!
Инспектор побледнел.
— Лазейка? — переспросил он.
— Разумеется, — кивнул Эллери. — По-видимому, у него есть железное алиби. Как мне удалось обнаружить, Жарден просил дочь проследить, чтобы Мибс Остин держала язык за зубами. Если звонок в понедельник в 5.35 был сделан самим Жарденом или, что более вероятно, Вэл Жарден, рядом с которой стоял ее отец, на глазах у телефонистки, то все становится ясным.
— Жарден получает алиби почти что на самый момент убийства! — догадался Фиц. — А если эта Остин даст показания в суде...
Глюке имел жалкий вид.
— Если это правда, — протянул он, — значит, Жарден не хочет, чтобы о его алиби стало известно, и потому предупредил дочь, чтобы она наблюдала за телефонисткой. Удивительно! — Однако его лицо оставалось мрачным.
— Какого же дьявола он хочет держать свое алиби в секрете? — нахмурился Фиц. — Это не имеет смысла.
— Имеет, — возразил Эллери, — если он старается кого-то защитить.
Двое мужчин уставились на него.
— Неужели вы не понимаете? Жарден вызывает огонь на себя, чтобы тот, кого он оберегает, оставался вне подозрений. Он защищает
— Уолтера Спета? — воскликнул инспектор.
— Конечно! Разве Уолтер не признался вчера вечером, что это его видел Фрэнк в пальто Жардена? Он был готов все рассказать, но Вэл Жарден заткнула ему рот, а после военного совета втроем он отказался от признания. Это может означать лишь то, что Уолтер не знал об алиби Жардена, пока тот не рассказал ему об этом вчера вечером. Вчера Уолтер защищал Жардена — по крайней мере, думал, что защищает.
— От чего? — осведомился Фиц.
— Не знаю. — Эллери пожал плечами. — А теперь, когда они все действуют заодно, стало очевидно, что Жардены защищают Уолтера.
— От чего? — упрямо повторил Фиц.
— Это знает один Бог, а я не Его доверенное лицо. Если бы только эти упрямые идиоты заговорили! Ясно одно: Жарден защищен своим алиби, но Уолтер в куда более уязвимом положении. Вероятно, они думают, что его дела плохи. Иначе Жарден не действовал бы наперекор здравому смыслу.
— Значит, Уолтер Спет... — пробормотал Глюке.
Фиц сдвинул косматые брови.
— Разумеется, — фыркнул Эллери. — Вы задумывались, кому могла звонить в дом Спета Валери Жарден в понедельник?
— Черт! Неужели молодому Спету?
— А кому же еще? Очевидно, Уолтер в 5.35 был в доме отца, и Жарденам это отлично известно.
— Если так, — воскликнул инспектор, — то он находился на месте преступления спустя три минуты после убийства! Может, не в той же самой комнате, но мы это проверим. Ясно, что не Жарден, а Уолтер Спет — единственный посторонний, попавший на территорию Сан-Суси в час убийства. Он был одет в пальто Жардена, и это пальто, испачканное человеческой кровью, уже в наших руках. Более того, если Уолтер убил отца, то он, как свидетельствуют факты, пытался свалить свое преступление на Жардена!
— Чушь! — буркнул Фиц.
— Разве в понедельник вечером я не отпустил его раньше Жарденов? Разве не мог он заскочить в «Ла Салль» и подложить пальто и шпагу в стенной шкаф? К тому же на рапире обнаружены отпечатки не только Жардена, но и Уолтера Спета. Отпечатки пальцев на орудии убийства!
— Что?! — вскричал Эллери.
— Я просто не видел причин, — продолжал Глюке, — на этом основании снимать обвинение против Жардена.
— Отпечатки Уолтера на рапире... — пробормотал Эллери.
— Как бы то ни было, мотив у него достаточно веский — ведь его лишили наследства, не так ли? Кроме того, он постоянно цапался со своим стариком. — Глюке довольно потирал руки. — Дело в шляпе, ребята! Все, что понадобится Ван Эври, — это пара свидетелей в нужных местах...
— Извините, — промолвил Фиц, направляясь к двери.
Эллери бросился к нему:
— Куда вы?
— Писать статью, мой щеголеватый друг, — радостно ответил Фиц. — Черт возьми, весь номер разойдется за пять минут!