ГРУ и атомная бомба
Шрифт:
Агенты ФБР и военной контрразведки Джи-2 подвергали тщательной проверке всех, кто привлекался к работе на атомных объектах: в секретном научном центре в Лос-Аламосе, на заводах по обогащению урана в Хэнфорде (штат Вашингтон), в городе промышленных атомных реакторов в Ок-Ридже (штат Теннесси), в лабораториях Колумбийского и Чикагского университетов. Автобиографические данные всех сотрудников американского атомного проекта регулярно проверялись и перепроверялись. Благонадежность должна была быть обеспечена на сто процентов. Как считал Гровс, она была достигнута. Однако можно сказать, что он ошибался.
Служба безопасности американского
Служба, которую возглавлял Б. Паш, держала сотрудников проекта в полном смысле под колпаком. За ними велось периодическое наблюдение, вскрывались их письма, прослушивались телефонные разговоры, в квартирах, где проживали сотрудники закрытых лабораторий, устанавливались подслушивающие устройства.
В своем инквизиторском рвении контрразведка делала даже больше, чем требовали того правительственные инструкции. Тяжесть секретности и условия ее соблюдения были настолько трудны и сложны, что далеко не все, кто участвовал в создании атомной бомбы, смогли выдержать этот психологический груз.
Один морской офицер, который проходил службу в атомной лаборатории в Ок-Ридже, не вынес условий непрерывной слежки контрразведки и сошел с ума. Это произошло в поезде, когда, получив двухнедельный отпуск, он направлялся из Ок-Риджа в Нью-Йорк. В переполненном железнодорожном вагоне он начал рассказывать о работах, которые проводятся в «атомном городе», но не успел сказать и нескольких слов о том, чем действительно заняты сотрудники объекта «Х», как был арестован агентами военной контрразведки. Как оказалось, офицер потерял рассудок и не мог контролировать себя и свои высказывания. Дело дошло до того, что для него одного была устроена небольшая клиника с врачами и обслуживающим персоналом, проверенным ФБР на допуск к секретным работам. Считалось крайне опасным помещать этого офицера в частную или общественную клинику.
Не исключено, что были и другие подобные трагедии.
На этом же закрытом объекте Дельмар провел около двух лет.
Дамоклов меч военной контрразведки висел над головой не только рядовых ученых, инженеров и конструкторов. Научный руководитель американского атомного проекта и директор Лос-Аламосской лаборатории Роберт Оппенгеймер тоже все время находился под наблюдением.
Контрразведке хорошо было известно, что Оппенгеймер некоторое время поддерживал постоянные связи с левыми организациями. Их основные идеи стали близки и понятны ему еще в годы учебы в Европе. Он знал, что в Германии фашисты подвергали жестоким репрессиям своих противников и других инакомыслящих граждан. Среди них были и ученые, которых он хорошо знал, поэтому он и сблизился с антифашистскими организациями в Калифорнии. Оппенгеймер регулярно делал им денежные пожертвования, на свои средства издавал для них некоторые агитационные брошюры.
Во время гражданской войны в Испании, Р. Оппенгеймер сблизился и с членами американской компартии. Среди них он приметил студентку местного университета Джейн Тэтлок, которая была дочерью профессора английской литературы. Они полюбили друг друга и дважды, как писал Оппенгеймер, «едва не поженились». Однако они были разными людьми. Джейн любила активную общественную работу. Роберт посвящал всего себя физике. После одной из размолвок они расстались. Оппенгеймер встретил Кетрин Гаррисон и полюбил ее. Они поженились в ноябре 1940 года.
Однако Оппенгеймер не мог забыть Джейн Тэтлок и 12 июня 1943 года, уже работая руководителем американского атомного проекта в Лос-Аламосе, тайно прилетел в Сан-Франциско, чтобы навестить свою несостоявшуюся невесту. Оппенгеймер не знал, что за ним по указанию полковника Паша велось постоянное наблюдение. Агенты военной контрразведки следовали за ученым по пятам. Они зафиксировали встречу Роберта Оппенгеймера с Джейн Тэтлок. Это свидание оказалось последним.
После войны все отчеты агентов контрразведки и записи телефонных разговоров Оппенгеймера, скрупулезно подшивавшиеся в течение десяти лет в его служебное дело, станут основанием для обвинения его в антиамериканской деятельности.
Оппенгеймер был очень удивлен, когда прочитал отчет службы безопасности о своей поездке в июне 1943 года на два дня в Сан-Франциско к своей бывшей невесте, у которой он остался на ночь. Именно тогда он сказал Джейн Тэтлок о том, что в течение последующих нескольких месяцев, а может быть, и лет, они не смогут видеть друг друга. Он не сказал ей ни слова о характере своей предстоящей работы, не назвал место, где будет находиться. Но сказал, что эта работа по заказу правительства и он не может ей даже дать свой новый адрес. Это означало, что Джейн не могла писать ему письма или звонить по телефону.
Оппенгеймер уехал. Через несколько месяцев Джейн покончила с собой. То ли она не смогла перенести такую разлуку, то ли ее подтолкнули к самоубийству агенты службы безопасности Бориса Паша.
Позже поездка за пределы Лос-Аламосского центра и пребывание в доме Джейн Тэтлок на Телеграф Хил в Сан-Франциско были истолкованы как нарушение Оппенгеймером инструкции службы безопасности.
Контакт с Джейн Тэтлок рассматривался не как романтический роман Оппенгеймера, а как связь с коммунисткой, что могло представить реальную угрозу национальной безопасности США.
Как ни строги были порядки генерала Гровса, в его системе «абсолютной секретности» имелись слабые места. Советским военным разведчикам удалось найти их, проникнуть в американские лаборатории и добыть точные данные о создании атомной бомбы.
Военная разведка смогла добыть сведения и о работах по созданию атомного оружия, проводившихся в Великобритании, в фашистской Германии, в Канаде и в Японии.
В ходе беседы с Дельмаром выяснилось, что он работал на двух закрытых объектах в США. Его информацию руководство военной разведки направляло в отдел «С», который был рабочим аппаратом 2-го бюро Специального комитета Советского правительства. Этот Спецкомитет был создан 20 августа 1945 года с целью координации работы в СССР по атомной энергии. Работой комитета руководил Л. П. Берия — член Политбюро и заместитель председателя Государственного Комитета Обороны. Отдел «С» возглавлял генерал П. Судоплатов, который координировал деятельность внешней разведки НКВД и военной разведки по добыванию за рубежом сведений о создании атомного оружия.