ГРУ и атомная бомба
Шрифт:
Лаборатория в Кавендише была технически лучше оснащена, чем другие научно-исследовательские центры европейских университетов. Поэтому физики других стран ожидали, что именно из Кавендиша могут поступить новые сообщения о свойствах нейтрона.
В Кавендишской лаборатории в 1926 году работал Юлий Харитон. Он проводил совместные исследования с Джеймсом Чедвиком, выполнял исследования по чувствительности глаза к слабым импульсам света и по альфа-излучению. В 1928 году он стал доктором Кембриджского университета, возвратился в Ленинград и получил должность заведующего лаборатории, в которой изучались взрывчатые вещества. Ю. Б. Харитон станет главным
Одну из основных подсекций лаборатории Резерфорда в те годы возглавлял русский физик Петр Капица. В его отделе, который назывался «клубом Капицы», работало около 20 молодых научных сотрудников. Капица, обладавший особым талантом исследователя, живостью ума и исключительной работоспособностью, экспериментировал с высокочастотным генератором.
Несмотря на то что Резерфорд был на 25 лет старше Капицы, они были очень дружны. Когда Резерфорд выезжал по делам или в отпуск за пределы Британии, Капица всегда письменно информировал своего шефа о ходе научных экспериментов.
Резерфорд поддерживал все научные начинания русского ученого. Для него была выстроена специальная лаборатория, открытие которой состоялось в 1933 году, но работать в ней Капице не довелось. После переезда Российской академии наук из Ленинграда в Москву, Капица был избран ее членом. Он завершил свою работу в Кембридже и возвратился на Родину. Резерфорд, который не скрывал, что Капица был его любимым учеником, сделал шаг, который свидетельствовал о его безграничной вере в интернациональный характер науки. Он послал Капице в полном комплекте всю аппаратуру его новой лаборатории в Кембридже. Привезли ее в Москву английские физики Адриан и Дирак. Советское правительство выкупило эту аппаратуру.
После отъезда Капицы в Россию роль английской школы физиков Резерфорда стала постепенно ослабевать.
С 1934 года наиболее интересные результаты исследований поведения нейтронов были получены в Италии. Рим на некоторое время стал «столицей» атомных исследований. Это произошло благодаря таланту молодого ученого Энрико Ферми. Его теоретические труды по физике потрясли умудренных опытом ученых. Именно Ферми решил использовать для получения радиоактивных элементов не альфа-частицы, как это делали в 1919 году русские ученые или французский физик Жолио-Кюри и его супруга, а новый «снаряд» — нейтрон. Ферми сделал важное открытие — радиоактивность металлической мишени при бомбардировке нейтронами резко возрастает, если нейтроны замедляются, проходя через слой воды или парафина. Это открытие в последующем окажет значительное влияние на изучение атомного ядра.
Особое место в развитии физики занимали германские университеты. Советские ученые поддерживали со своими немецкими коллегами постоянные контакты. В 1929 году университет в Геттингене, который в те годы был одним из ведущих высших учебных заведений в Европе, посетил профессор Абрам Иоффе, директор Ленинградского физико-технического института (ЛФТИ). Он рассказал своим немецким коллегам о том, что в Советской России ученые увлеченно занимаются изучением атомного ядра, а в Харькове и Томске созданы физико-технические институты. А. Иоффе сообщил профессору Д. Франку, который принимал его, что в ЛФТИ обучаются около 300 студентов. Позже эти студенты, из которых выйдет немало физиков с мировыми именами, назовут свой институт «детским садом профессора Иоффе».
Франция тоже побывала на «Олимпе атомных исследований». В марте 1939 года французские физики Жолио-Кюри, Холбан и Коварский опубликовали
В Париже тоже трудились наши специалисты. В лаборатории Марии Склодовской-Кюри проводила эксперименты советская исследовательница Зинаида Ершова. В 1945 году, будучи сотрудником НИИ-9, она впервые в нашей стране получит образец монолитного металлического урана.
Впоследствии З. В. Ершова станет начальником лаборатории по производству плутония.
Западные физики тоже бывали частыми гостями в СССР.
В СССР существовало три основных научных центра, занимавшихся проблемами ядерной физики. Они располагались в Москве, Ленинграде и Харькове. Ведущим центром ядерных исследований был Ленинградский физико-технический институт (ЛФТИ). Возглавлял его А. Ф. Иоффе. В 1933 году в Ленинграде состоялась Первая Всесоюзная конференция по ядерной физике. В ее работе принимали участие и ученые из ведущих европейских университетов. Среди гостей было немало физиков, которые выступили с интересными докладами по проблемам возможного расщепления атома.
В работе ленинградской конференции принимал участие и молодой ученый из Цюриха Рудольф Пайерлс. Он не только выступил с интересным докладом, но и познакомился с выпускницей ЛФТИ Евгенией Канегиссер, которая стала его женой.
Уроженец Берлина, Р. Пайерлс прошел полный курс обучения в Геттингенском университете, в котором учились выдающиеся физики Р. Оппенгеймер и Э. Теллер. Через несколько лет Р. Оппенгеймер будет научным руководителем американского атомного проекта, а Э. Теллер — «отцом» американской водородной бомбы.
Интересным с точки зрения исследования роли российской разведки в добывании атомных секретов является факт знакомства и совместной работы Э. Теллера с Клаусом Фуксом, через которого разведка получила значительное количество секретных материалов об американском атомном проекте.
Учился Э. Теллер сначала в Мюнхене. Но после трагического случая, который произошел с ним на одной из улиц этого красивого города, он перебрался в Лейпциг. Продолжил обучение, защитил докторскую диссертацию и переехал в Геттинген для работы в физической лаборатории, которую возглавлял профессор Макс Борн. Там он встретился с Гейзенбергом, познакомился с Клаусом Фуксом.
Физики из Германии, Австрии, Венгрии, Франции работали в трудных условиях. Их научные исследования напрямую зависели от финансовой помощи спонсоров. Идей было много, а денег мало. Пытаясь привлечь к своим работам внимание, молодые физики постоянно обменивались между собой практически всей информацией по атомной физике, печатали статьи о своих открытиях в научных журналах.
В январе 1939 года О. Ган и Ф. Штрассман направили в редакцию германского журнала «Натурвисентшафт» статью «Доказательство возникновения активных изотопов бария из урана и тория при облучении их нейтронами». После ее опубликования опыты по расщеплению ядер урана были повторены в ряде лабораторий и дали положительные результаты. Это было одно из редких открытий в физике ХХ века, которое оказало значительное влияние на развитие человеческого общества. Интересно, что выявленный процесс деления был правильно объяснен учеными трех стран. В Дании это сделал Н. Бор, в СССР — Я. Френкель, в США — А. Уилер.