Группа «Михал» радирует
Шрифт:
— Не впутывайте меня в свои дела, — ответила она. — Я хочу выжить и хоть раз еще увидеть сына…
Я вышел на улицу. «Ну что ж, придется ехать в Беляны к Ядзе, — подумал я, — там не должны отказать. Путь, правда, туда неблизкий и небезопасный, но другой квартиры у меня сейчас нет».
В Белянах я без труда получил разрешение оставить на хранение опасный груз. Теперь самое главное — предупредить Янека. По его передатчику можно поддерживать связь и сообщить в Центр о провале. Немцы, если они захватили шифр, попытаются, конечно, продолжать передачи и передавать ложные донесения, дезинформируя Центр. Они смогут также легко принять курьеров, которые должны быть к нам высланы. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Я должен сделать все, чтобы вовремя предупредить не только своих людей, но и Центр.
К сожалению, ни Янека, ни Гелены я не застал дома, двери
Сначала я поехал к своей тетке Виктории. Сообщил ей о провале и попросил моего кузена Януша обязательно предупредить Янека. А сам поехал в город. Вечером, валясь с ног от усталости, я еще раз зашел к тетке, которая уже успела перебраться на другую квартиру. Януш сообщил мне, что на Хотимской Янека не застал, дома никого не было. Я рассудил, что вечером он должен быть дома, и решил пойти к нему.
Лестница в доме Янека на Хотимской, ведущая на второй этаж, показалась мне неимоверно длинной, как никогда прежде, ступени стали выше, а ноги налитыми свинцом. В голову лезли всякие мысли. «Кто же предал? Кто откроет двери — Янек или гестапо?»
Я нажал кнопку звонка. В квартире кто-то есть — слышатся шаги. Щелкнул замок. Дверь открывается, на пороге… Гелена. В следующую минуту появляется Янек. Мое сообщение о провале их очень встревожило. Начали обсуждать вместе, что предпринять. Янек уже два дня ничего не передавал, так как последняя его конспиративная квартира провалилась. Он рассчитывал буквально на днях найти новую и возобновить связь. Мы договорились, что к следующей нашей встрече я приготовлю зашифрованную радиограмму об обстоятельствах ареста руководителей группы и адрес, куда должен прибыть ожидаемый курьер. Пока же мы условились встречаться ежедневно на трамвайной остановке на углу Пулавской улицы и площади Унии.
На следующий день я поехал на правобережную сторону Варшавы — в Прагу. Там жил очень толковый парень из роты Стефана Выробека — Конрад Коласинский. Мы с ним довольно часто говорили о политике, и я знал, что могу рассчитывать на его помощь. И действительно, в нем я не обманулся — он согласился принять направляемого к нам курьера. Мы подробно обсудили план встречи курьера и установили пароль.
Из Праги я поехал к Збышеку. По пути встретил едущего в том же направлении одного из братьев Жупанских. На Злотой, к нашему удивлению, мы увидели… Копку. Он торопливо шел по улице, как всегда, с всклокоченной шевелюрой. Но в каком виде! На нем были только брюки и наброшенное прямо на голое тело пальто. Его трясло, как в лихорадке, в лице ни кровинки, глаза возбужденно горели.
— Куба! Что случилось? Как ты уцелел?
— Я сбежал, когда нас окружили немцы…
— Что с Арцишевским?
— Не знаю. Немцев было очень много, наверно, всех схватили…
— Живы?
— Стрельба была сильная. Их могли и перестрелять.
— А где шифр?
— Не знаю. Когда нас окружили, шифр был у Валеры — он как раз шифровал донесение.
— Как же вас накрыли? Как тебе удалось ускользнуть?
И Копка рассказал:
— Утром Игорь спустился в подвал и начал сеанс. Я сидел у окна с пистолетом и читал конспекты последней лекции [23] . Арцишевский шифровал радиограмму. Ирмина возилась на кухне, она как раз собиралась ехать в Варшаву подыскивать новое помещение для рации. Вдруг я заметил, что дом окружают немцы. Я предупредил Арцишевского, тот что-то крикнул Ирмине и велел мне бежать. Прогремели выстрелы. Я выскочил с пистолетом в окно прямо в гущу гитлеровцев. Они опешили и стрелять в меня не решились, боясь перестрелять друг друга. Я вскочил на ограду. Тут они открыли огонь, но в спешке в меня не попали, а я успел перескочить через ограду и, прячась за деревьями, побежал со всех ног. Когда я совсем уже выбился из сил, впереди вдруг показались какие-то строения. Я решил среди них притаиться, но меня заметила какая-то женщина и закричала: «Вор!» Пришлось бежать дальше. Добежал до Вислы, разделся и бросился в воду. Поплыл вниз по течению, потом спрятался в ивняке и просидел там до вечера. К вечеру стало холодно. Я пробрался в какой-то сарай, зарылся в солому и заснул. Утром хотел выйти из сарая и пробраться на Саскую Кемпу к родственникам своей невесты. Но сарай оказался запертым. Услыхав во дворе шаги, я крикнул, чтобы меня выпустили. В ответ раздались проклятия по-немецки — как видно, я попал в сарай фольксдойча. Недолго думая, карабкаюсь по соломе наверх, разбиваю черепицу и через дыру в крыше скатываюсь вниз.
23
Копка был студентом подпольного мединститута.
Рассказ Копки на время вывел нас с Жупанским из равновесия. Но события торопили, и мы теперь уже втроем направились к Збышеку.
Встретившись со Збышеком и остальными ребятами, я отправился с Кубой добывать ему новые, временные документы. Затем в условленное время поехал к Янеку с зашифрованным донесением. Он сказал, что передатчик перенес на новую квартиру и скоро переберется туда сам. Мое донесение он пообещал передать в первую очередь. Мы договорились с ним встретиться на следующий день.
На обратном пути я зашел на работу к одной своей знакомой, жившей в Юзефове. Она понятия не имела, кто я на самом деле, и думала, что я торговый агент. Я нашел ее сильно возбужденной событиями прошедшего дня. Она рассказала, что неподалеку от ее дома вчера была перестрелка, немцы, кажется, запеленговали какой-то передатчик. Двое гестаповцев и кто-то из разведчиков были убиты. А еще одного мужчину и женщину, раненных, гитлеровцы увезли на грузовике.
Из этой скудной информации можно было сделать вывод, что раненых скорее всего отвезли в Павяк. Я решил съездить к пани Зофье Дуллингер, которая через своих знакомых в АК могла разузнать об арестованных. Пани Зофья энергично взялась за дело.
Сведения из Павяка я получил быстрее, чем предполагал. Оказалось, что, несмотря на ранения, все трое живы. Арцишевский, раненный в ногу, находится в Павяке в одиночной камере. Мицкевич, убив одного и ранив второго гестаповца, выстрелил себе в голову. Но немцы, сделав ему трепанацию черепа [24] , пытаются его спасти. Тяжело раненная Ирмина сидит в одиночке. Гестапо сообщило своему шефу Гиммлеру, что раскрыта крупная разведгруппа, работавшая на всей восточной территории, и арестован ее руководитель. Удалось ли им захватить шифр, было пока неизвестно.
24
После войны мне стало известно, что эту операцию по приказу немцев сделал ему тюремный врач Лот. (Прим. автора.)
Мне не давала покоя мысль, как освободить Арцишевского. Нападение на сильно охраняемый Павяк было бы, конечно, безумием, надо искать другие пути. Увы, мы не знали тюремных порядков, и у нас не было нужных связей. Обсудив все это с пани Зофьей, мы решили, что она через своих знакомых обратится к генералу Ровецкому [25] и попросит помочь нам. Вскоре нам сообщили, что помощь мы получим.
Было предложено заразить Арцишевского тифом. Немцы переправляли инфекционных больных в госпиталь на Хотимскую, а там мы сможем отбить его собственными силами. Конечно, я согласился с таким вариантом и начал готовиться.
25
В то время командующий Варшавским округом АК. (Прим. перев.)
31 июля ко мне зашел Януш и предупредил, чтобы я не ходил на явочную квартиру на Хотимской, так как в доме там была перестрелка. Кажется, погиб какой-то юноша и арестована женщина. На следующий день он привез более точные сведения. Сын Гурницкой, Веся, пришел к знакомым своей тетки и рассказал, что, когда он возвращался с матерью и Янеком домой, у входа в подъезд их окружили вооруженные немцы. Янек, выхватив два пистолета, начал отстреливаться. Весе в суматохе удалось бежать.
О Янеке точных сведений я не получил и не знал, что с ним: то ли он погиб, то ли арестован, а может быть, ему удалось бежать? Если его схватили, то могли перехватить и мое донесение. Тогда вместо нашего агента гестапо может подослать к нам своего человека и выловить нас всех. А если Янек мою шифровку не передал, то Центр, ничего не зная о событиях у нас, будет принимать информацию, которую подсунут немцы.