Группа особого назначения
Шрифт:
Сергей уселся за руль «Лендровера» и завел двигатель. Выезжая с подворья, резко повернул. Боковые валики прочно удержали водителя в кресле. Отличная машина, в который раз порадовался Марковцев. Попробовать бы ее в настоящем, тропическом бездорожье – наше, российское, для этого джипа как скоростная магистраль.
Выехав на шоссе, Сергей утопил педаль газа, стрелка спидометра уползла к отметке 120 километров в час. Но дискомфорта не чувствовалось, шумоизоляция надежно поглощала рокочущие звуки дизеля.
Марковцев ехал на железнодорожную станцию Курени (десять километров от монастыря), чтобы позвонить по телефону. В монастыре телефона не было, а в таком деле сотовой связью бывший разведчик воспользоваться не рискнул. Он десятки раз пользовался услугами диспетчеров маленькой станции, где было два телефона: в самой диспетчерской и в небольшой пустующей конторке, где раньше располагались весовщики и кассир. Сейчас взвешивать было нечего, билеты продавать некому: пассажирские поезда и грузовые составы за редким исключением проносились мимо.
Перебросившись ничего не значащими фразами с диспетчером, Сергей прошел в конторку и набрал номер. Ему ответил начальник отдела информации областного УВД майор Маханов.
– Привет, Слава, – поздоровался Марковцев. – «Пробей» Ремеза Алексея. Похоже, местный, из Новограда.
– Ни разу не слышал такую фамилию. Тебе срочно? – спросил Маханов.
– Да нет. Устроит через пару минут, – пошутил Сергей.
– Позвони через полчасика.
Для человека, возглавляющего отдел информации УВД, «пробить» нужного человека особого труда не составило. Но это не значило, что Маханов ведал всей информацией в управлении. В частности, в его задачи входила работа с прессой. У него был помощник и секретарша. Самая легкая в управлении работа, на которую метили многие офицеры, – практически отсутствовала какая бы то ни была ответственность.
Через полчаса Марковцев имел на руках несколько странную информацию. Квартира Алексея Ремеза была продана Кавлису Николаю Александровичу. В деле фигурировала справка о смерти Ремеза, выданная в городе Полярный, Мурманская область.
Кавлис…
Еще одна редкая фамилия. Но не для Марка. Он-то слышал о майоре спецназа, заместителе командира бригады «Черные беркуты», хотя лично они не встречались. Но профессионалы такого уровня, как Кавлис и Марк, знакомы заочно. Но что Кавлис делает в Новограде? Неужели тоже оставил службу? А если нет? Придется вплотную заняться «беркутом».
Марковцев усмехнулся: достойный противник, с таким даже ради интереса стоило иметь дело.
Глава восьмая
Квартира Елены Окладниковой после пожара выглядела весьма плачевно. Пожарная команда прибыла на место оперативно, но огонь сделал свое дело: квартира буквально тонула в копоти и почерневшей от сажи воде. Командир отряда пожарников авторитетно указал на очаг возгорания.
– Можете считать мои выводы предварительными, – сообщил он следователю капитану Бочарову, – но скажу, что пожар возник от лампочки. Скорее всего ее обмотали тряпкой, пропитанной легковоспламеняющейся смесью.
– Умышленный поджог? – осведомился следователь, склонившись над обгоревшим трупом женщины.
– Выводы будете делать сами. Мое дело – определить очаг возгорания и написать рапорт. А дальше пусть разбираются специалисты.
Кое-кто из соседей, толпившихся у подъезда, уже успел дать показания. В этой квартире жила Елена Окладникова, обеспеченная молодая девушка, не замужем, ездит на иномарке, хорошо одевается. Где работает? Содержит две торговые точки, современные мини-магазины. Один тут, рядом, второй где-то у кинотеатра «Слава». Последний месяц ее не было видно, соседи не особо дружат с респектабельными жильцами, даже не всегда здороваются. Особенно это относится к молодым женщинам: ну просто неприятно видеть, как – вся накрашенная, в шикарной дубленке, высоких сапогах, в золоте – выходит она из роскошной иномарки и – топ-топ своими посеребренными копытцами к подъезду. Почему ей позволено жить красиво, а им, большинству соседей, нет? Как будто она другой породы. Ну, такая чистокровная!
– Это ее бог наказал, – прошамкала какая-то старуха, тыча высохшим пальцем на почерневшие окна квартиры Окладниковой. Оттуда валил пар.
Оперативник Владимир Лындин наведался в магазин Окладниковой, который назывался просто: «Ларчик». Две продавщицы были крайне взволнованы, до них уже дошла весть о пожаре в квартире их начальницы, и они по очереди ходили к ее дому смотреть, как работают пожарники.
Оказалось, что у Окладниковой есть партнер по бизнесу, некто Юрий Радеев. Одна из продавщиц сообщила, что сейчас он на месте происшествия.
– Пойдемте, – предложила она Лындину, – я покажу его вам.
Радеев стоял чуть в стороне от основной массы народа, глубоко затягиваясь сигаретой. На вид ему было около сорока, несмотря на мороз, без шапки, стрижка короткая, под глазами густая сеть морщин, от носа протянулись две глубокие складки.
Лындин представился.
– Как давно вы не видели Елену Окладникову?
– Три недели уже, – ответил Радеев. В толпе прошел слух, что в сгоревшей квартире обнаружили тело хозяйки. Но подтверждений пока не было.
– И не обеспокоились, что пропал ваш партнер? – осведомился Лындин.
– Она предупредила меня. Уезжаю, говорит, может быть, на месяц. Сказала, что у нее проблемы. – И пояснил: – У нас, как и у каждого в бизнесе, есть друзья, способные разрешить любые вопросы. Я напомнил ей об этом. Она ответила, что у нее проблемы личного характера. Добавила, что все будет хорошо, вернется – все расскажет. И положила трубку.
– Так вы разговаривали по телефону?
– Да.
– И вы ей больше не звонили?
– Зачем? Она же сказала, что уезжает.
Лындин нутром опера почуял, что Радеев что-то недоговаривает.
– Значит, вы не звонили ей?
– Ну звонил, – довольно резко отозвался коммерсант. – И что из этого?
– И что она вам сказала?
– Ничего, – Радеев покачал головой. – Я слышал ее голос, записанный на пленку автоответчика. Оставил ей сообщение: мол, беспокоюсь за нее. Просил еще раз подумать о помощи.
– С Окладниковой у вас были только деловые отношения?
– На этот вопрос я могу и не отвечать, – недовольно проговорил Радеев. – Нет, иных отношений у нас не было. У меня жена, двое детей, один уже достаточно взрослый.