Грузовики «Вольво»

Лу Эрленд

— Камни, — вспоминает Допплер. — Один круглый, другой — похожий на мрамор.

— Пробка.

Галочка.

Допплер напряженно думает. «Я справлюсь, черт побери. У меня получится».

— Сколько еще? — спрашивает он.

— Три, — отвечает фон Борринг.

Допплер закрывает глаза. Как же там все лежало? На карте была какая-то белая штука. Что же это было? Но кстати — карта. А под картой был сувенир и рядом с ним какая-то палочка-палочка.

— Кусок карты, — говорит Допплер, — хозяйственная тряпка, а рядом с ней… с нею рядом… — у Допплера вспотели ладони, — карандаш был рядом с ней, черт побери!

Какое облегчение, господи, что он вспомнил этот карандаш, и он выкрикивает: «Карандаш!» — это победа, торжество человека над материальным миром, вот что он ощущает, и вспоминается приятное чувство — быть отличником, а фон Борринг ставит три последние галочки, останавливает секундомер и углубляется в свою схему.

— Сильно, — говорит он. — Ты вспомнил все и за рекордное время. Я на это не рассчитывал, совершенно не рассчитывал. В тебе многое заложено. Ты не тот, за кого себя выдаешь.

— А за кого я себя выдаю? — спрашивает Допплер.

— За профана, — отвечает фон

Борринг. — Хотя на самом деле ты человек просвещенный. Ты пытаешься не быть собой, а это всегда чревато катастрофой. Верь мне. Я видел это множество раз. Ты хочешь сбежать от самого себя. Но так не выйдет. Это невозможно *. Ты всегда будешь сам себя догонять, и, судя по сегодняшнему испытанию, процесс уже идет.

Оба испытующе смотрят друг на друга.

— В тебе это есть, — говорит фон Борринг.

— Что именно? — откликается Допплер.

— Ты можешь стать кем хочешь, — говорит фон Борринг. — И делать что захочешь.

— Я пытаюсь стать никем, — отвечает Допплер. — Никем не быть и ничего не делать.

— Вздор, — говорит фон Борринг. — Ты не понимаешь, что творишь. При известном старании, потрудившись, ты можешь стать таким, как я. Хотя я принял решение никогда больше этим не заниматься, но, учитывая продемонстрированные тобой сегодня таланты, я готов сделать это в самый последний раз и всему тебя научить.

— А кем я стану, если буду таким, как ты? — спрашивает Допплер.

— Скаутом, — отвечает фон Борринг гордо.

— Даже и не думай, — говорит Допплер. — Я не стану скаутом. Я не люблю людей. Особенно когда они собираются в отряды и вместе занимаются чем-то на природе.

— Вот тут ты ошибаешься, — отвечает фон Борринг. — Ты тянешься к людям. Я вижу это в тебе. Точь-в-точь как я видел это в сотнях молодых ребят десятки лет подряд. Они приезжают насупленные, наглухо закрытые, настроенные бойкотировать все душеполезные мероприятия, но я облекаю их доверием, отношусь к ним как к взрослым, и буквально за несколько дней они меняются, а в конце лета именно эти ребята больше всех не хотят уезжать. Рыдают и просят позволить им остаться. И еще много месяцев пишут письма *. Родители не знают, как меня отблагодарить. Ты такой же подросток. И я выращу из тебя скаута. Но тебе придется тяжело. Будь готов к тому, что нянчиться с тобой никто не станет. Это труд, и тяжелый. — Фон Борринг протягивает Допплеру руку, тот берет ее сперва опасливо, но потом делает над собой усилие и крепко, по-настоящему пожимает ее.

— Ты считаешь, что разбираешься в людях? — спрашивает Допплер.

— Да, — отвечает фон Борринг.

И, продолжая держать Допплера за руку, он встает по стойке «смирно» и запевает:

Vi "aro svenska scouter vi Och l"oftet som ble givet En vardag brusande og fri Star pa var panna skrivet: F"or Gud, f"or kung och fosterland Var "an dig livet st"aller Var redo n"ar det galler Och hjarta hag och hand Var redo! H"or den stormens il Som genom varlden skrider, Hal sp"and din str"ang H"all blank din pil Nu "ar det knoppningstider. Nu knyta vi vart syskonband I k"arlek och i gamman Nu smida vi det samman Kring hela Sveriges land. [13]

13

ГИМН ШВЕДСКИХ СКАУТОВ (швед.) Нас, шведских скаутов, не счесть, И наше обещанье Дает всему, что в мире есть, Весеннее сиянье. За Бога, короля, свой кров Пойти на бой — отрада. И, коль Отчизне надо, Расстаться с жизнью будь готов. Да, будь готов! Весна вокруг, И лопаются почки, В твоих руках волшебный лук, А стрелы — это строчки. Мы узы братские плетем С любовью и весельем И этим рукодельем Мы украшаем Шведский дом. (Перевод Юрия Вронского)

* насчет игры в Кима.

Кимом звали героя одноименного романа Редьярда Киплинга. Родители у него были англичане, но вырос он в Индии и не на шутку увлекся местными обычаями, стал одеваться как индус и знался только с ними, пока не попал в плен к английскому офицеру, который быстро смекнул, что у мальчика уникальный дар — он необыкновенно наблюдателен. Он умел все рассмотреть, все приметить, запомнить, и ничто индийское не было ему чуждо. Столь редкостное сочетание показалось офицеру настолько многообещающим, что Кима стали использовать как шпиона. Он был прирожденный разведчик. И чтобы скауты не играли в Кима, такое просто невозможно.

* насчет невозможности сбежать от самого себя.

Поразительно, что именно в тот момент, когда фон Борринг говорит эти слова Допплеру, в каком-то километре от них обкурившаяся Май Бритт слушает песню в исполнении

своего кумира, покойного Боба Марли, и рефрен его песни по смыслу полностью совпадает с утверждением фон Борринга.

Это впечатляющий пример параллелизма в нашей жизни, но нам повезло, что мы сумели его увидеть. Вообще-то жизнь полна фантастических и совершенно невероятных совпадений, но обыкновенно мы умудряемся все их проморгать, даже не догадываясь, что они встречаются на каждом шагу. И то, что в данном случае мы явственно видим эту соосность мира, не может не радовать самых закоренелых циников. В тот самый миг, когда фон Борринг говорит то, что он сказал, Боб Марли поет: «You’re running and you’re running and you’re running away, you’re running and you’re running and you’re running away, you’e running and you’re running, but you can’t run away from yourself, can’t run away from yourself, can’t run away from yourseeeeelf, can’t run away from yourself» [14] .

14

Ты бежишь и бежишь и убегаешь прочь, ты бежишь и бежишь и убегаешь прочь, ты бежишь и бежишь, но ты не можешь сбежать от себя самого, не можешь сбежать от себя самого, не можешь сбежать от себя самого (англ.).

Такое только от скаутов и растафари и услышишь.

* насчет писем, которые пишут еще много месяцев.

K"ara von Borring.

Da jag kom til l"agret i Rinkaby tyckte jeg at l"agret var na’t skit som mamma best"amt. Jeg tyckte ocksa det verkade skittrakigt at vara radioscout. F"orsta kv"allen gav nagra stora pojkar mig lite "ol, men det blev uppt"ackt och jag skulle skickas hem, men da kom du och sa att jag skulle hj"alpa dig i nagra dagar.

I b"orjan tyckte jag att du va’ ful och dum f"or att det va’ tungt att bygga latriner, men sa hittade du pa sa mycket skoj at det blev roligt "anda, och senn fick jag lust att bygga koja "aven om jag i b"orjan inte hade lust och det blev den finaste kojan i hela l"agret, det sa alia. Och radio va’ ocksa kul. Jag fick v"anner i Brasilien och ni i h"astas har jag tva ganger varit pa en radioclub h"ar i Sundsvall och pratat med dom. T"ank dig att man kan prata med m"anniskor som bor sa langt borta utan att anv"anda telefon. Jag t"ankaer pa l"agret varje dag och hoppas att fa resa tillbaka n"asta sommar. Jag hoppas att du far vara frisk "aven om du "ar gammal och att du ocksa kommer att vara d"ar da. Mamma s"ager att jag inte kan r"akna med att du lever sa mycket l"angre, men det tror jag att du g"or.

Du "ar den b"asta vuxna jag k"anner.

Varma h"alsningar fran Sune Wassberg [15] .

15

Дорогой фон Борринг.

Когда я приехал в лагерь в Ринкебю, я считал, что это отстойное место, куда мама насильно меня запихнула. И я думал, что быть радиоскаутом — это страшная лажа. В первый вечер большие мальчики напоили меня пивом, нас застукали, и меня должны были выгнать и отправить домой, но тут пришел ты и сказал, что несколько дней я должен буду тебе помогать. Сначала я думал, что ты дурак и пьяница, потому что строить сортиры — тяжелая работа, для придурков, но ты постоянно шутил, и было здорово, а потом мне даже захотелось построить шалаш, хотя сначала я совсем не хотел ничего строить, и у меня вышел самый лучший во всем лагере шалаш — все говорили. И оказалось, что радио — это тоже круто. Я завел себе друзей в Бразилии, и осенью два раза ходил у нас в Сундсвалле в радиоклуб, чтобы поговорить с ними. Прикольно, что можно разговаривать с людьми так далеко от тебя, что там даже телефон не берет. Я вспоминаю лагерь каждый день и мечтаю приехать на следующее лето. Надеюсь, ты будешь здоров, хоть ты и старенький, и тоже приедешь. Мама говорит, чтобы я не рассчитывал, что ты проживешь еще так долго, но я думаю — проживешь.

Ты самый лучший из всех взрослых.

С дружеским приветом, Сюне Вассберг (швед.).

Теперь в жизни Допплера начинается период напряженных скаутских тренировок, и если бы «Volvo Trucks» был фильмом (чем он, безусловно, не является, но давайте на минутку сделаем такое предположение), то как только вы дошли бы до этой страницы, заиграла бы музыка, причем с уверенностью можно сказать, что это была бы приятная запоминающаяся мелодия, способная стать хитом. Сюжет продолжался бы пару минут, на протяжении которых стареющий мастер (фон Борринг) воспитывал бы своего последнего ученика (Допплера), делая из никчемного умника мужчину, который может все. Нам показали бы долгие занятия, когда у Допплера ничего не получается, а фон Борринг мрачнеет и незаметно качает головой, минуты слабости и отчаяния героев, когда они готовы уже сдаться и бросить все, а потом, как будто бы внезапно, но на самом деле благодаря наставническому гению фон Борринга и врожденному, но не проявлявшемуся до поры таланту Допплера, помноженным на неустанные тренировки, ученик вдруг преображается, его слабости оборачиваются его достоинствами, и он становится безупречным скаутом, уже ни в чем не уступающим своему учителю, которого ему в будущем, намекают нам, предстоит даже обойти. Затем судьба преподнесет им испытание, и Допплер в схватке с их главным врагом спасет фон Боррингу жизнь, после чего они временно отступят, чтобы перегруппировать силы к следующей схватке, в которой Допплер вновь превзойдет сам себя в мужестве и смекалке, что приведет к решающему сражению, в пылу которого теперь уже фон Борринг, возвращая долг, спасет жизнь Допплеру ценой, сами понимаете, собственной гибели. Победа завоевана, но дорогой ценой.