Грязь на девятой могиле
Шрифт:
Еще папа впервые по-настоящему тогда разглядел Рейеса. Заметил бесконечную тьму. Страшную угрозу. Но к тому времени уже достаточно знал обо мне и моем мире, чтобы увидеть в Рейесе защитника. Воина, который ради меня готов пожертвовать собственной жизнью. И наконец моего мужа.
А еще, с расстояния в световые годы, папа видел, как родилась Пип.
Пип…
Я замерла и мысленно поставила калейдоскоп воспоминаний на паузу.
Пип. У меня есть ребенок! У нас с Рейесом есть дочь, созданная из звездной пыли, света и тепла. Из-за меня и моего света, из-за того, кто я такая и из чего меня сделали,
Папа показал мне, как я сломалась, когда увозили Пип. Он был рядом, когда мои силы скопились в один ядерный сгусток, и я, взорвавшись, исчезла, чтобы потом очнуться в Сонной Лощине. Теперь я знала почему.
Эрл Джеймс Уокер, или Куур, отыскал божественное стекло и знал, как им пользоваться. Монахи собирались доплыть до другой стороны мира и сбросить там ящик на дно океана, но их корабли затонули у берегов того, что позже станет огромным городом под названием Нью-Йорк. Не отчаиваясь, монахи спасли ящик и вышли на берег, где долгие часы и дни пытались забраться как можно глубже в леса, но истощение и болезни взяли верх. Целый месяц монахи копали ящику могилу в одном крошечном местечке над рекой Гудзон.
Папа поклялся сделать все, что в его силах, чтобы помочь нам уберечь Пип. До последней секунды оставаясь копом в душе, он тайно пробрался в ряды армии Сатаны и стал по крупицам собирать информацию. И сейчас передавал все, что узнал, мне калейдоскопом красок и образов.
Рейес поручил ему выслеживать эмиссаров, и папа пытался выяснить, где находятся все двенадцать. Но он пожертвовал собой, своей миссией и временем, которое мы могли бы провести вместе, чтобы я все вспомнила, спасла себя, а потом и Пип. Моей дочери суждено уничтожить самого Сатану. И ее, это крошечное создание, эмиссары Люцифера прозвали Разрушительницей.
А я назвала ее Элвин.
Элвин Александра.
Казалось, мое сердце вот-вот лопнет от переполняющих меня эмоций. Когда Элвин увозили, я не смогла этого вынести. Мы с Рейесом через столько прошли, столько препятствий преодолели, но разлука с дочерью стала последней каплей. Той самой, что привела меня в этот городок и не оставила ни единого воспоминания.
Фильм подошел к концу, а я сидела на том же стуле и постепенно осознавала реальность. Я больше никогда не увижу папу. Он столько для меня сделал, для всех нас, а теперь… его больше нет.
Джеймс недоуменно уставился на меня, не понимая, почему этот призрак ни с того, ни с сего решил перейти, а потом кивнул своим подчиненным. Нехотя они продолжили свое дело, которое заключалось в основном в том, чтобы держать меня за руку, чтобы Джеймс мог добыть мою кровь. Сделать оставалось всего ничего. Капнуть кровью на кулон, произнести имя несчастного, и душа отправится в ад на вечные муки.
Пристально посмотрев на меня, Джеймс решил, что его прихвостни держат меня достаточно крепко и опустил кулон. Один из подчиненных разрезал мне палец. Мгновение спустя я выдернула руку и треснула Джеймса по лицу, расцарапав ему щеку.
– Я сказал, держите ее! – рявкнул он, перекрикивая шум и впервые за весь вечер по-настоящему разозлившись.
Прихвостни вывернули мне руку,
На лице Джеймса тревога сменилась ликованием. Он поднял медальон к небу и произнес мое имя:
– Эль-Рин-Алитхиа.
Естественно, ему пришлось использовать мое неземное имя. И произнес он его мягко, словно с любовью. А потом стал ждать.
Однако ничего не произошло.
Взглянув на кровь на стекле, Джеймс повторил мое имя, на этот раз громче:
– Эль-Рин-Алитхиа!
И опять ничего не изменилось.
Он потряс кулон, задумчиво осмотрел своих подчиненных, а потом уставился на меня и замер. Что ж, должна признать, он умен. Понял все раньше, чем я ожидала. Джеймс сложил руки, чтобы закрыть медальон, но за долю секунды до этого я успела сказать:
– Куур.
Слава богу, имя у него недлинное. Замочек на медальоне щелкнул, закрываясь, и склад окутало тишиной. Затаив дыхание, Джеймс молча ждал, прекрасно понимая, что, ударив по щеке, я украла у него каплю крови. Именно она попала на кулон вместо моей.
Вдруг послышались глухие удары. Кто-то ломился в металлическую дверь. Потом я услышала громкий треск и краем глаза заметила, как кто-то дерется. Отвести глаза от Куура я не решалась, но даже так рассмотрела стройную, сильную и смертоносную фигуру моего мужа. Чтобы добраться до меня, он ломал шеи пачками. В еще одной короткой потасовке участвовали Ош и три прихвостня. Двоих пытавшихся сбежать прикончил Гаррет.
Зато Куур не мигая смотрел на кулон. Кажется, он уже собирался с облегчением вздохнуть, как вдруг с поверхности выскочила молния и схватила Куура. Тоненькие, как лапки паука, сияющие усики обхватили существо внутри Джеймса и сжались, как кулак. В этот миг Куур исчез.
Несколько секунд медальон висел в воздухе, а потом упал на пол. Я подхватила его и, чтобы никто не узнал о кулоне, одной разрушительной мыслью развеяла каждого присутствовавшего здесь призрака.
Глава 23
Мы внучки ведьм, что сжечь вы не смогли.
Я упаковала свои скудные пожитки, состоявшие в основном из кучки одежды, тюбика туши для ресниц, блеска для губ и резинок для волос. Особое место здесь было отведено обалденной коллекции ботинок. Даже с амнезией я от ботинок была без ума. Шкатулку я тоже упаковала, но кулон хранила в кармане. С ним мне еще нужно поработать. Я обязательно освобожу все те человеческие души, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.
Сначала я думала, что тело Йена убрали прихвостни Джеймса, но Рейес, который ни на шаг от меня не отходил с тех самых пор, как вынес меня на руках со склада, сказал, что с этим разобрались он «и парни».
Когда все закончилось, на меня навалилась страшная усталость. По складу были разбросаны тела. Сломав последнюю шею, Рейес отшвырнул в сторону труп и пулей бросился ко мне. Он присел перед стулом, а я заглянула в такие знакомые, родные и до боли красивые глаза моего мужа. Моего прекрасного, удивительного мужа.