Грязная работа
Шрифт:
Чарли потряс головой, словно в уши ему натекло воды.
— Значит, если кто-то зайдет ко мне в лавку и купит сосуд души, то прежде он жил без нее? Какой ужас.
— Неужели? — переспросил Мятник Свеж.
— А вы сами-то уверены, что она у вас есть?
— Конечно.
— Почему вы так думаете?
— Потому что я — это я. — Чарли потыкал себя в грудь.
— Вот он я.
— Это у вас просто личность, — сказал Мятник.
— Да и то едва. Вдруг вы окажетесь пустым сосудом, а разницы и не заметите? Быть может, вы еще не достигли того жизненного рубежа, когда готовы получить себе душу.
— Чего?
— Ваша
— Да нет, наверное.
— Правильно, вы оставите его на второй год только в десятом классе. Так же и с душами. Они только восходят. Личность получает душу, когда готова перенести ее на следующий уровень, когда способна выучить следующий урок.
— Поэтому, если я продам кому-то какую-нибудь светящуюся штуку, это будет значить, что человек все эти годы ходил без души?
— Такова моя теория, — сказал Мятник Свеж.
— За много лет я всякого начитался по теме. Священные тексты всевозможных культур и религий, но вот это объясняет процесс лучше всего, что мне попадалось.
— Значит, в книге, которую вы мне отправили, этого нет?
— Книга — лишь практическая инструкция. Там нет объяснений. Простая, как дважды два. Там сказано, чтоб вы завели себе календарь и клали у кровати — так вам будут сообщаться имена. Там не говорится, как искать этих людей, каков предмет; — только то, что это надо найти. Купите ежедневник. Я вот пользуюсь.
— А число? Всякий раз, когда я находил имя на тумбочке, внизу обязательно было число.
Мистер Свеж кивнул и чуточку смущенно улыбнулся:
— Это сколько дней у вас есть на то, чтобы изъять сосуд.
— То есть сколько человек еще проживет? Я не хочу этого знать.
— Нет, это не когда человек умрет, а когда вам надо изъять сосуд — сколько дней осталось. Я долго к цифрам присматривался — никогда не бывает больше сорока девяти дней. Я решил, что тут кроется какой-то смысл, и стал искать это число в литературе про смерть и умирание. Оказалось, сорок девять — число дней «бардо»: в «Тибетской книге мертвых» это переход между жизнью и смертью. И мы, Торговцы Смертью, неким образом выступаем посредниками при перемещении этих душ, только нам нужно успеть за сорок девять дней… Во всяком случае, такая у меня теория. Поэтому не удивляйтесь, когда вдруг окажется, что имя вы получили, а человек уже пару недель как умер. У вас все равно будет сколько-то дней «бардо», чтобы изъять сосуд.
— А если не успею? — спросил Чарли.
Мятник Свеж угрюмо покачал головой:
— Тени, вороны, из Преисподней полезет темное говно — поди угадай. Но штука в том, что разбираться надо будет вам самому. И вы со временем разберетесь.
— Как, если там ни адреса, ни инструкций? Вроде «под ковриком у двери».
— Иногда — и это чаще всего — сосуды сами к вам будут приходить. Так уж обстоятельства сложатся.
Чарли вспомнил рыжую красотку, что принесла ему серебряный портсигар.
— Иногда, говорите?
Свеж пожал плечами:
— Но придется и по-честному искать — найти человека, приехать к нему домой. Я как-то раз даже детектива нанял, чтобы кого-то мне нашел, — но от этого начались голоса. А чем ближе к цели — тем для людей вы будете… м-м… незаметнее.
— Но мне же надо как-то жить. У меня ребенок…
— И это получится, Чарли. Деньги прилагаются. Вот увидите.
Чарли и впрямь увидел. Вернее, видел уже: наследие миссис Мэйнхарт — если оно ему достанется, он заработает десятки тысяч.
— А теперь вам пора, — сказал Мятник Свеж.
Он протянул руку, и лицо его взрезала ухмылка — будто ночное небо распорол лунный серп. Чарли пожал дылде руку — ладонь старьевщика полностью исчезла в хватке музыкального Торговца Смертью.
— Я уверен, что у меня еще остались вопросы. Можно вам позвонить?
— Нет, — ответил мятный.
— Тогда ладно, я пошел, — сказал Чарли, вообще-то не двигаясь.
— Полностью брошен на милость сил Преисподней и прочая.
— Берегите себя, — сказал Мятник Свеж.
— Вообще без понятия, что это я такое делаю, — произнес Чарли, делая пробные детские шажочки к двери.
— На моих плечах — бремя всего человечества.
— Ага. Делайте зарядку по утрам, — ответил дылда.
— Кстати, — произнес вдруг Чарли, выбившись из ритма своего нытья.
— А вы — голубой?
— Я, — ответил Мятник Свеж, — одинокий. Целиком и полностью.
— Ладно, — сказал Чарли.
— Извините.
— Ничего. Простите, что огрел вас по голове.
Чарли кивнул, схватил из-за прилавка свою трость со шпагой и вышел из «Свежей музыки» в облачный день Сан-Франциско.
В общем, он, само собой, не вполне Смерть, но и не помощник Санты. Неважно, что никто ему не поверит, если даже он расскажет.
«Торговец Смертью» звучит как-то слишком, но мысль про тайного агента ему понравилась. Агент КАРМЫ — Кармический Анализ, Распределение, Мучительство и Ахинея… Хорошо, над расшифровкой он еще подумает, но все равно — тайный агент.
На самом деле, хоть Чарли этого и не знал, к тайному агентированию он был приспособлен неплохо. Поскольку бета-самцов не засекают никакие радары, из бет получаются отличные шпионы. Не типа «Джеймс Бонд на „астон-мартине“ с ракетными установками пежит красивую русскую атомную ученую на собольей простыне» — скорее типа «глубоко законспирированный бюрократ с плохо прикрытой лысиной выуживает раскисшие от кофе документы из мусорки».
Неприметность открывает ему такие двери, а также располагает к нему таких людей, что недоступны альфа-самцу, у которого тестостерон выступает на лбу. Вообще-то бета-самец бывает опасен — не столько, правда, в смысле «все тело Джета Ли [31] — его смертельное оружие», сколько в смысле «бухой на газонокосилке идет в атаку на курятник, как Люк Скайуокер».
Итак, направляясь к трамвайной остановке на Маркет-стрит, Чарли мысленно примерял новую личину тайного агента. Ему это вполне себе нравилось, и тут, проходя мимо отверстия ливнестока, он услышал свистящий женский шепот:
31
Джет Ли (Ли Лянцзе, р. 1963) — китайский актер, чемпион боевых искусств (кунг-фу и ушу).