Грязная работа

Мур Кристофер

— Говорил, что вы очень привлекательны.

— Ничего я не говорил, — воспротивился Мятник.

— Говорил-говорил. «Славные глаза» — вот как он сказал, — доложил Чарли.

— Продолжайте.

— Но все равно ошибиться было невозможно — в компакт-дисках было то же сияние, то же присутствие, что я ощущала в людях, у которых имелась душа. Я перепугалась до полусмерти, что и говорить.

— Что и говорить, — подтвердил Чарли.

— Я пережил ровно то же самое.

Одри кивнула.

— Я собиралась обсудить это с моим учителем в буддистском центре, понимаете? Признаться, чему я научилась в Тибете, передать свитки тому,

кто, наверное, понимает, что творится с душами в предметах, но всего через несколько месяцев из Тибета доставили известие, что я уехала при подозрительных обстоятельствах. Уж не знаю, чего они там наговорили, но меня попросили покинуть центр.

— И вы собрали вооруженную группировку жутких зверюшек и переехали в Миссию, — сказал Мятник Свеж.

— Это мило. Теперь можете меня отвязать, и я пойду.

— Свеж, будьте добры, дайте Одри дорассказать, а? Я уверен, что она тусуется с вооруженной группировкой жутких зверюшек по какой-то вполне безобидной причине.

Одри не останавливалась:

— Я устроилась работать костюмером в местной труппе, а театральная публика — по сути, все они прирожденные пижоны, — как ничто другое помогает заново ощутить вкус к жизни. Я старалась забыть о своей практике в Тибете и сосредоточилась на работе, решив, что пускай меня лучше стимулирует творчество. Шить взаправдашние наряды мне было не по карману, и я начала сочинять уменьшенные версии. В антикварной лавке в Миссии купила коллекцию беличьих чучел, и они стали моими первыми моделями. Потом уже я начала делать их из других отходов таксидермии — комбинировала и смешивала, но уже тогда звала их «беличьим народцем». У многих птичьи лапы — куриные и утиные, потому что они продаются в Китайском квартале, а еще там есть черепашьи головы и… в общем, в Китайском квартале можно купить много деталей мертвых животных.

— Вы мне рассказываете, — сказал Чарли.

— Я живу рядом с акульим магазином. Хотя построить акулу из запчастей никогда не пробовал. Наверное, это здорово.

— Вы больные, — произнес Мятник.

— Оба — вы же сами понимаете, правда? Возиться с мертвечиной и все такое.

Чарли и Одри вздели на него по брови. Существо в синем кимоно, с лицом собачьего черепа, воззрилось на него критической глазницей и тоже бы вздело бровь, если б та у него имелась.

— Ладно, давайте дальше. — Мятник махнул Одри свободной рукой.

— Я вас понял.

Одри вздохнула:

— И вот я стала ходить по антикварным магазинам и лавкам старья, искать все — от пуговиц до рук. И по меньшей мере в восьми нашла предметы с душами. В каждой лавке они были выставлены отдельно. И я поняла, что не только я вижу, как они светятся красным. Кто-то заключил души в эти предметы. Так я и узнала о вас, господа, кем бы вы ни были. Я должна была освободить души из ваших лап. Поэтому стала их покупать. Мне хотелось, чтобы они перешли к своему следующему воплощению, только я не знала, как это сделать. Думала использовать «пхову насильственного переноса» — душу вынуждаешь перейти к тому, кто, на твой взгляд, бездушен, — но этот процесс требует времени. И что мне было делать — связывать их? Я даже не знала, получится у меня или нет. В конце концов, метод использовался для переноса души в человека из человека, а не из неодушевленного предмета.

— И поэтому вы попытались насильно перенести душу в своих белочек? — спросил Чарли.

— Да, и все удалось. Но я не рассчитывала, что они оживут. Первая начала расхаживать везде и делать какие-то разумные вещи. Вот так и получились эти маленькие ребята, с которыми вы сегодня познакомились. Еще чаю, мистер Ашер? — Одри улыбнулась и протянула старьевщику чайник.

— У этих штук — человеческие души? — спросил Чарли.

— Это же отвратительно.

— Еще бы, гораздо лучше держать их в паре вонючих старых кроссовок. Они в беличьем народце лишь до тех пор, пока я не придумаю, как переместить их в людей. Я хотела их спасти от вас и таких, как вы.

— Но мы же не плохие парни. Скажите ей, Свеж, — мы совсем не плохие парни.

— Мы неплохие парни, — сказал Мятник.

— Можно мне еще кофе?

— Мы Торговцы Смертью, — сказал Чарли, но прозвучало гораздо унылее, чем он надеялся.

Ему отчаянно хотелось, чтобы Одри не считала его плохим парнем. Как большинство бета-самцов, он не сознавал, что хорошие парни могут и не привлекать женщин.

— Я о том же, — сказала Одри.

— Я не могла позволить вам торговать душами, как обычным подержанным мусором.

— Но так они отыскивают свое следующее перерождение, — сказал Мятник.

— Что? — Одри повернулась к Чарли за подтверждением.

Тот кивнул:

— Это верно. Мы получаем душу, когда кто-то умирает, а потом ее покупает кто-нибудь, и она переходит к следующей жизни. Я такое сам видел.

— Не может быть, — сказала Одри, выливая кофе для Мятника мимо чашки.

— Угу, — сказал Чарли.

— Мы видим красное сияние, но не в людях, как вы. Только в предметах. Когда тот, кому нужна душа, вступает в контакт с предметом, свет гаснет. И душа переселяется в этого человека.

— Я думала, вы ловите души между жизнями. Вы не держите их в плену?

— Не-а.

— Видите, дело все-таки не в нас, — сказал Мятник Свеж коллеге. — Это она все начала.

— Что начала? Что? — встревожилась Одри.

— Есть такие «Силы Тьмы» — и мы не знаем, что они такое, — ответил Чарли.

— Мы видим только гигантских воронов и женщин-демонов — мы их зовем сточными гарпиями, потому что они вылезают из ливнестоков. Когда им попадается душа, они становятся сильнее, а сейчас они очень сильные. Пророчество гласит, что в Сан-Франциско они восстанут и весь мир накроет тьма.

— А живут они при этом в канализации? — переспросила Одри.

Оба Торговца Смертью кивнули.

— Ох, только не это. По трубам же ходит беличий народец, чтоб его не увидели. Я их отправляла в разные магазины по городу, чтобы они мне доставали души. Значит, я посылала их прямо в лапы этим тварям. И многие домой не вернулись.

Я-то думала, они заблудились или бродят где-то. Они так делают. У них потенциально вполне человеческое сознание, только если душа проводит много времени вне тела, что-то теряется. Иногда они бывают бестолковыми.

— Шутка ли, — сказал Чарли.

— И поэтому ваша игуана сейчас грызет электропровод?

— Игнатий, а ну брысь оттуда! Если тебя ударит током, я твою душу смогу переселить только в корнуэльскую курицу из супермаркета. Она еще заморожена, и для нее нет штанов. — Одри повернулась к Чарли и смущенно улыбнулась:

— Чего только от себя не услышишь.

— Ну да — дети, что ж тут поделать, — ответил Чарли, стараясь держаться беззаботно.

— А знаете, кто-то из ваших подстрелил меня из арбалета.