Грязная жизнь
Шрифт:
По крайне мере, я так думаю, пока не замечаю, что Дино надвигается на меня, и тут я быстро понимаю, что он настолько глуп. На расстоянии вытянутой руки, он поднимает кулак, отводит его назад и… замирает.
Тоненькая, изящная ручка приставила нож к яремной вене Дино, пока другой девушка поглаживает его щеку. Ее соблазнительный голос теперь смертельно серьезный, Линг произносит:
— Ты знаешь, что яремная вена гоняет огромное количество крови к сердцу. Если ее перерезать, то это приведет практически к смерти. Я сказала «практически», потому что зависит от того,
Я борюсь с улыбкой. Дикая стерва ранила его.
В то время как мужчины наблюдают за работой смертоносной змеи, она продолжает:
— Если воткнуть лезвие так, — она прижимает его сильнее, пуская струйку крови бежать по его шее, — нужно вонзить его на всю длину, — она наигранно поворачивает лезвие, — и покрутить. Смерть неизбежно наступит. Но она не будет быстрой. Ох, нет. Ты будешь истекать кровью множество минут. Почувствуешь, как кровь покидает твое тело с каждым биением сердца, оставляя тебя холодным и безжизненным, пока, наконец, не испустишь последний вздох.
Дино так и стоит, подняв руку, каким-то образом понимая, что Линг не блефует. Он смотрит на Мигеля как на предателя и говорит:
— Я не убивал Рауля.
Но Линг что-то задумала. Она приподнимается на носочки, прижимает свои ярко-вишневые губы к местечку возле лезвия у шеи Дино. Высовывает язычок и слизывает кровь Дино с шеи. А потом еще удивляется, почему люди считают ее ненормальной. Линг крепко упрочняет это мнение в головах всех людей в этой комнате, когда бормочет:
— Не вынуждай меня, сладенький. Ты даже не представляешь, как меня возбуждает мысль о твоем убийстве.
А теперь я улыбаюсь. Вот это моя девочка.
Мужчина в возрасте делает шаг вперед.
— Давайте не будем торопиться с выводами. — Я замечаю похожесть между ним и, очевидно, его сыном. Это Вито Гамбино. Подняв руки, он спрашивает:
— Что все это значит?
Мигель делает шаг вперед и практически кричит:
— Этот hijo de puta sucia (прим. перев.: сукин сын) убил моего друга. Мужа моей сестры. Одного из нашей семьи. — А затем он уже кричит: — Он убил моего брата!
Дино стискивает зубы, его ноздри раздуваются, и он рычит:
— Я не делал этого! Мать вашу!
Игнорируя слова сына, Вито смотрит на Эдуардо.
— Надеюсь, вы не пришли к этому выводу без доказательств.
Эдуардо молчит, пока Мигель говорит:
— Нам сказал человек, которому мы доверяем.
Вито спрашивает.
— И кто же это?
Тихий голосок от двери привлекает внимание, когда эхом разносится по комнате:
— Я.
АЛЕХАНДРА
Это плохая идея.
Почему я решила иначе?
Мое тело дрожит от страха, я сжимаю колени, умоляя бога, чтобы никто не услышал, как они стучат друг об друга.
— Я.
Все в комнате поворачивают свои головы в мою сторону, включая моего мужа, который выглядит удивленным
— Ана, что же ты делаешь?
Я решаю не отвечать ему, а делаю шаг в комнату, встаю возле отца и обращаюсь ко всем остальным:
— Я, Алехандра Гамбино, стою здесь перед вами с тяжелым сердцем. Мой муж, Дино, признался мне, что хладнокровно убил Рауля Мендоза. — Я поворачиваюсь к Вито и смотрю ему прямо в глаза. — Дино, который стоит перед вами, не тот мужчина, за которого я вышла замуж. — Перевожу взгляд на Дино — Я не знаю этого мужчину. Его ревность к моим прошлым отношениям с Раулем вышла из-под контроля в ночь убийства Рауля. Он задал мне вопросы, а я не хотела, чтобы между нами были секреты, поэтому ответила на них. Стоит ли говорить, что ему не понравились мои ответы. Затем Дино начал кидаться разными вещами, прежде чем исчез. — Я смотрю в глаза отцу Рауля, слезы застилают мой взор. — Он не вернулся до утра, а когда пришел, его одежда была помятой и в крови.
Дино невесело смеется.
— Что? — Он переводит взгляд на мужчин. — Вы ведь не купитесь на это дерьмо, так?
Мрачные лица мужчин говорят о том, что они купились.
Осмотрев комнату, Дино поворачивается ко мне, проигрывая свою битву. Он шепчет:
— Почему ты это делаешь?
На сей раз я смотрю ему в глаза и лгу:
— Я бы до самой смерти защищала тебя, Дино. Но теперь все иначе. — Я, словно защищаясь, кладу руку на свой живот и тихо бормочу: — Я защищаю ребенка.
Его взгляд опускается к моей руке на животе.
— Ты беременна. — Его заявление заполнено благоговением.
Я тоже опускаю взгляд, играя на публику, и шепчу:
— Да, беременна.
Я отправлюсь прямиком в ад.
Пока мой взгляд прикован к полу, Дино говорит:
— Я могу измениться, — он выдает это как заявление, но оно больше похоже на мольбу.
Когда я вновь поднимаю на него взгляд, машу головой.
— Нет, ты не сможешь.
Юлий говорит:
— Есть тут кто-нибудь, кто будет сегодня защищать Дино?
К этому моменту выражение лица Дино выдает его панику.
— Я был дома, в постели жены! — Он поворачивается к братьям. Его младший брат, Лусиано, смотрит на Дино с отвращением, а Джио ухмыляется, качая на меня головой. Дино умоляет:
— Люк? Джио? Скажите же что-нибудь.
Мое сердце бешено колотится. Я не могу поверить, что никто не заступается за него. Я ожидала, что именно в этом будет загвоздка.
Дино быстро моргает, поворачиваясь к Вито.
— Отец, пожалуйста.
Вито говорит тихо, но тишина в комнате дает всем его услышать:
— После его похорон ты назвал его feccia. — Вито смотрит на сына, разочарование так и плещется в его взгляде. — Ты назвал его мразью.
Громкий всхлип слышится от отца Рауля, и, показывая солидарность, один из мужчин Гамбино подходит и встает с ним рядом, обнимает его, пока взрослый мужчина оплакивает сына.
Неверие на лице Дино вызвало бы у меня смех, если бы все не было так трагично.
Дино хрипом произносит: