Грязное мамбо, или Потрошители
Шрифт:
Я пришел в тот дом с корзиной фруктов, подарками для детей клиента и бесплатными сертификатами на искорганы для вдовы. Ей возместили полную стоимость того, что они уже выплатили за орган, плюс несколько тысяч долларов сверху — полагаю, в качестве бальзама на раны. По правилам Федерального кодекса, в случае ошибки полагается всего лишь возместить выплаченную сумму в полном объеме, и материальная помощь лишний раз доказывает, какие все-таки прекрасные люди работают в «Кентоне».
Я чувствовал себя Санта-Клаусом, вручая подарки детям и деньги вдове.
Комиссионные
Но эта девушка не желала ничего слушать: ее крики перешли в рыдания, вскоре сменившиеся всхлипываниями. Я предлагал ей встать, встряхнуться и приободриться, но девица была безутешна. Бонни, лежавшая рядом с ней на полу, пытаясь отвлечь от горестных мыслей, поднялась и резко отошла. В руках у нее была желтая квитанция.
— Вроде все чисто, — сказала она. — Джессика говорит, они скрывались несколько недель. Ее приятель электрик… то есть работал электриком, но попал под сокращение, деньги ушли на еду и оплату жилья, а щитовидка… ну…
— Знаю, знаю, — хмыкнул я. Слышал все это раньше. Еда, вода и крыша над головой — этому детей учат в школе. Три кита, на которых все держится; заботься в первую очередь об этом, а остальное приложится. Вранье. — В общем, их нашли.
Бонни кивнула:
— Сегодня утром, когда она вышла за едой. Они слышали шум, но надеялись, что в здании безопасно. Она купила хлеба и сыра дальше по улице, вернулась и увидела… это. Она отлучилась впервые за десять дней.
— Да здесь можно в десять минут уложиться, — сказал я. — Щитовидку вообще за пять достают.
Девушка вновь затряслась в рыданиях. Бонни пошла к ней, а я внимательно вчитался в оставленную квитанцию. Никогда не мог понять, почему люди выбрасывают деньги на искусственную щитовидную железу, когда существует отличная альтернатива — таблетки. Зачем связываться с заменой органа и наживать себе головную боль, если дважды в день можно проглотить тридцать миллиграммов левотироксина и забыть о проблеме?
Внизу квитанции ставится специальный код, который могут расшифровать только работники Кредитного союза. Из аккуратной цепочки цифр у нижнего края я узнал, что кредитный рейтинг клиента, когда он брал щитовидку, составлял восемьдесят четыре и четыре десятых — вполне надежный уровень при сегодняшнем финансовом климате, и ему решили предоставить кредит под тридцать два и четыре десятых процента на сто двадцать месяцев. И снова все честно, учитывая обстоятельства. Свой «Джарвик» я брал под двадцать шесть и три десятых процента, но это специальная ставка, на которую пошли мои бывшие работодатели, которым я все равно не пошлю открытку на Рождество, скупердяям.
А вот и причина, по которой мы переезжаем, хватаем сумку и летим впереди собственного визга из прачечной и вообще из этой части города, едва забрезжит рассвет и ищейки-наблюдатели отправятся на боковую. В правом нижнем углу желтой квитанции стояла подпись. Там расписывается ответственный исполнитель, удостоверяя, что искорган возвращен союзу, клиент полностью оплатил свой долг, и счет с
Мне хватило доли секунды, чтобы узнать почерк: я сотни раз выводил рядом собственную фамилию.
Я меньше всего хотел повстречаться с этим человеком, имеющим больше всего шансов меня найти.
Это была подпись Джейка Фрейволда.
XII
Однажды вечером, когда я еще был женат на Мэри-Эллен, Джейк зашел на ужин. После сложного заказа — изъятие целой респираторной системы, включая оба легких, — я пригласил его в гости, не спросив супругу. Мы с Мэри-Эллен пребывали на стадии медового месяца, поэтому она не стала устраивать сцену, когда я нарисовался с приятелем.
— Ну, Джейка ты помнишь, — начал я, пропуская его в дверь, отчего-то засомневавшись, знакомы ли они вообще. — Он мой товарищ по работе… — Я хотел сказать, что знаю Джейка с раннего детства и мы вместе служили в Африке с первого до последнего дня, но вспомнил, что военную тему в присутствии Мэри-Эллен лучше не поднимать, поэтому закончил так: — и до этого.
— Конечно, — кивнула она. Может, притворялась. В армии ей ставили бы высшие баллы за маскировку. — Входите. Я сейчас принесу третий прибор.
Обед получился светским раутом, полным отвлеченных разговоров о фильмах, политике, религии и прочих нейтральных тем, но за кофе с десертом кто-то бросил спичку на фабрике фейерверков. Джейк завел речь о работе, о клиенте, у которого недавно изъял мочевой пузырь, и Мэри-Эллен завелась с пол-оборота, осыпая Джейка градом словесных ударов и временами нанося хук с разворота:
— И вам не стыдно убивать людей?
— Как вы можете приходить домой и спокойно спать ночью?
— И долго вы потом отмываетесь под душем от крови?
— Где ж ваше чувство приличия?
— Человек вы или нет после всего этого?
Больше я гостей домой не приводил.
Но Джейк отбивал удары с ходу, отвечая на каждый вопрос Мэри-Эллен, и чем тише я становился, тем больше горячились они, устроив настоящий словесный поединок. Джейк отступал в угол, затем отталкивался и с боем прорывался к победе, но тут же начинался новый раунд. Наблюдать за ними было утомительно, и по истечении трех часов я отключился в мягком кресле, с пивом в руке, накрыв голову подушкой.
Вечером, когда Джейк ушел домой и мы остались вдвоем, я извинился перед Мэри-Эллен за то, что все вышло из-под контроля.
— Мне очень жаль, — сказал я, понимая, что больше мне не позволят привести в гости лучшего друга. — Наверное, ты его возненавидела.
Помню, она уже откинула одеяло, готовясь лечь, но тут, помедлив секунду, повернулась ко мне и ответила:
— Вовсе я его не возненавидела.
Я удивился:
— После всего, что он сказал о союзе?
— В нем есть страсть, — объяснила она, забираясь в постель и натягивая одеяло до подбородка. — Не туда направленная, к сожалению, но он горит своей работой, а это я умею уважать.