Грязные Боги
Шрифт:
Даже персонал боялся их. Они обладали слишком большой властью для трех парней. Я всегда считала Натаниэля тем, кто сохраняет равновесие, успокаивает их перед тем, как разразится буря.
Когда профессор упрекнул Джеймса в том, что он пришел на урок в нетрезвом состоянии, учителя уволили на следующий день.
Я плотнее укуталась в свитер, пытаясь согреться.
Дом освещал темное побережье, музыка и смех эхом отражались от волн.
Чем ближе мы подходили к серому дому, тем больше я понимала, насколько хаотична вечеринка. Люди были на пляже и веранде
Моя грудь сжалась, когда я поняла, что круг людей был полномасштабной борьбой.
Я видела мелькание кулаков, лихорадочный порыв и звук соприкосновения плоти о плоть.
Я сжала подвеску.
— Кто дерется? — спросила Мэнди кого-то, когда мы встали за пределами толпы, пытаясь разглядеть, кто внутри.
— Родс и Доусон, — ответил кто-то из темноты.
У меня свело живот. Джеймс Родс был здесь, и это, скорее всего, означало, что Гейб и Арсен тоже.
Мэнди взяла меня за руку и стала проталкиваться сквозь толпу, пока мы не оказались в первом ряду. На белый песок брызнула кровь.
Джеймс был без рубашки, его джинсы низко сидели на бедрах, когда он поднял кулаки. С рассеченной нижней губой и кровью в золотистых волосах он выглядел как бог войны.
Два противника кружили друг вокруг друга, как львы, готовые к прыжку, и неожиданно мимолётным движением Джеймс сделал выпад, его кулак врезался в щеку Доусона, и тот тяжело упал.
Раздались радостные возгласы, и кто-то толкнул меня в спину, вперед. Я поймала себя на том, что бросаю на Мэнди раздраженный взгляд. Парень, уставившийся на меня в ответ, выглядел как абсолютный беспорядок, потный, а его одежда полностью помята. Его глаза, казалось, не могли сфокусироваться должным образом, отчаянно оглядываясь вокруг. И действительно, вокруг его ноздрей было что-то подозрительно похожее на белый порошок. Покачав головой, я повернулась, снова сосредоточившись на драке.
Джеймс пошатнулся, вытирая кровоточащую нижнюю губу, и осушил бутылку Джека Дэниэлса, которую кто-то протянул ему со стороны. Он небрежно бросил пустую бутылку на песок, вытирая ухмыляющийся рот тыльной стороной ладони. Его тело было в песке, крови и в поте. Джеймс не притворщик, его репутация, обаяние и дурные привычки идеально подходили ему. Он воплощал все это с гордостью, будто поднимать ад его вторая натура.
— Блядь, да! — крикнул Джеймс в небо и жестом пригласил кого-то со стороны присоединиться к нему.
Еще один противник, еще один бой, еще одна ночь разрушения.
— Пошлите в дом, — крикнула Даниэль Мэнди и мне.
Мы проталкивались сквозь толпу и поднялись по элегантной лестнице. Когда мы вошли в дом, диван был перевернут, и битое стекло было разбросано по классическому деревянному полу.
Мэнди и Даниэль уже ушли на поиски напитков, пока я искала в толпе знакомые лица. Я пошла дальше, заглядывая в другую гостиную. Внутри находились Гейб Истон и Арсен
Они сидели в кожаных креслах с вытянутыми лицами. Некоторые небрежно держали косяки между пальцами, тихо переговариваясь друг с другом. Гейб единственный, кто не курил. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, расслабившись и внимательно разглядывая каждого, кто с ним разговаривал. Арсен сидел в кресле напротив Гейба, зажав сигару между длинными татуированными пальцами и склонив голову, словно глубоко задумался.
Когда один из парней встал, я мельком увидела Натаниэля, который стоял у камина, опершись локтем о полку.
Но он был не один.
Та же самая девушка, та самая Оса стояла рядом с ним, их глаза встретились, на ее лице сияла широкая улыбка, когда она смотрела на него так, словно он положил звезды на небо только для нее.
Моя грудь слишком быстро сжалась, и воздух застрял в комке, растущем в горле.
Я наблюдала, как богатая девушка — девушка, с которой он вырос и с которой ему суждено быть вместе, — ласкала пальцами его мышцы.
Я надеялась, что он сделает что-нибудь — отступит назад, но он продолжал смотреть на нее сверху вниз, потягивая виски из маленького хрустального стакана.
Она откровенно рассмеялась над чем-то, что он пробормотал ей, и я возненавидела ее еще больше, потому что это был великолепный смешок. Она выглядела наполовину влюбленной в него, и я уверена, что смотрю на него так же, даже когда борюсь с этим.
Он должен вернуться только в понедельник, но вот он здесь. На два дня раньше. И ничего мне не сказал.
Я ничего не могла поделать с острой болью в груди. Он избегает меня? Сказал бы он мне, что вернулся в понедельник, и не упомянул бы, что был здесь за два дня до этого?
Я съежилась. Наши отношения не серьёзные. Это — мы с Натаниэлем дурачились — просто мы вдвоем избавлялись от потребности и сексуальной энергии между нами.
Ничего больше.
Часть меня хотела подойти к нему и поцеловать, чтобы все знали, что он мой. Хотела быть с ним в общественном месте. Не за дверями.
Но если бы я это сделала, Мэнди и все остальные, кто знал нас, узнали бы, что что-то происходит.
Я горничная, он сын хозяина.
Я бедная девушка, а он бог.
Он не мой. Он никогда не будет моим.
Натаниэль поднял голову, смотря в сторону, и я отступила назад, желая уйти, желая исчезнуть, вернуться в загородный клуб и забыть все о нем, но было уже слишком поздно. Его глаза встретились с моими секундой позже, и его челюсть сжалась, все его тело выпрямилось, когда он повернулся ко мне.
Я развернулась, но наткнулась на другое тело.
— Ого! — руки сжали мои бедра, и я посмотрела вверх, чтобы увидеть парня, улыбающегося мне. Платиново-светлые волосы коротко подстрижены, в уголке рта ямочка. — Ну, привет, красавица.