Грязные Боги

Скарлетт Р.

Я ощущала себя хрупким стеклом в его сильных руках.

Боролась с ним — толчок за толчком, поцелуй за поцелуем, покусывание за покусыванием, и каждый раз он встречал меня, доставляя друг другу такое интенсивное удовольствие, что я боялась, что это положим конец нам обоим.

Глава 8

Проходили дни, и каждая минута была потрачена либо на то, чтобы улизнуть с Натаниэлем, либо на мысли о нем. Он был повсюду. В бассейне, в баре, на пляже, в ресторане—

в моей голове, костях и душе.

Ночь мы проводили вместе. Скрытые за белыми дверями номера, он владел моим телом, и я позволяла ему, но не без борьбы. Я бросала вызов каждому его прикосновению своим, наши поцелуи были битвой за господство, наши руки были оружием, уничтожая другого.

Я перекатилась по белым простыням и рухнула, уставившись в идеальный потолок, по углам которого тянулись узоры в виде короны. Натаниэль лег рядом со мной, не скрывая своих быстрых вдохов, его грудь блестела от пота.

— Ты отвлек меня, — сказала я, пытаясь передать свое разочарование, но мой голос задыхался.

Натаниэль рассмеялся и закинул руку за голову.

— Я знаю твои слабые места. Ты не можешь отказаться от дебатов.

— Упоминать о президентских выборах, когда ты прикасаешься ко мне, это не слабое место, — тихо произнесла я, собирая волосы в свободный хвост.

Все мое тело все еще покалывало от его прикосновений, горячее и мокрое.

Натаниэль вновь рассмеялся.

Я села и хотела встать, но, выпрямившись, зашипела от боли.

— Что случилось?

Натаниэль взял меня за локоть и помог сесть.

Я стиснула зубы, глядя на свои распухшие ноги.

— Все дело в этих чертовых туфлях.

Натаниэль опустился на колени, и я внимательно наблюдала, как его пальцы коснулись

моей лодыжки. Я вздрогнула, и его взгляд метнулся ко мне.

Встав, он ухватил меня за икры и перекинул мои ноги обратно на середину кровати. Сел рядом со мной и осторожно положил мои ноги себе на колени. Откинувшись назад, удобно устроившись на подушках и изголовье кровати, его пальцы массировали мои ноги, осторожно, нежно.

— Это может помочь, — сказал он.

Мое горло сжалось, и все, что я могла сделать, это смотреть на его сильные пальцы, работающие с мышцами и тканями на моих чувствительных ногах.

Когда его палец коснулся моей лодыжки, такой нежной, такой чувствительной, я вздрогнула.

— Слишком сильно?

Я прикусила губу, сдерживая стон.

— Нет, просто удивил, — ответила я, все еще задыхаясь.

Натаниэль включил телевизор, висевший на стене напротив его кровати, все еще массируя мои ноги. На экране шел черно-белый фильм, где мужчина играл на пианино. Я сразу узнала его.

— Касабланка, — сказала я, прижимаясь щекой к подушке.

— Ты знаешь?

Я промурлыкала.

— Да.

Его прикосновения, пальцы сделали меня сонной, счастливой и в безопасности.

Знаменитая мелодия наполнила комнату, и я не могла не подумать о финале.

Как Ингрид Бергман ушла от Хамфри Богарта. Пустота заполнила мой желудок.

Я чувствовала себя в безопасности с Натаниэлем, мне было комфортно, и я не могла вспомнить последнего

человека, который заставлял меня чувствовать себя вот так.

Это летний роман, и даже когда его пальцы впились в мои ступни, я знала, что он оставит меня.

Но я не могла избавиться от этого чувства.

Остановить эмоции, которые я никогда не могла себе представить, обернувшиеся вокруг моего горла и перекрывавшие кислород.

Но, возможно, думала я, пока сон тащил меня дальше в рай, я притворюсь, что он мой навсегда.

***

Каждое утро я вставала раньше него, тайком выходила из его номера и исчезала прежде, чем меня успевал застать рассвет. Мне пришлось притвориться, когда я увидела его сидящим на веранде, полностью одетым, в черных очках, скрывавшие его яркие глаза от меня, что он не был глубоко внутри меня прошлой ночью, большой и горячий. Что его сильные пальцы не сжимали мои соски до тех пор, пока они не стали влажными и болезненными, а затем не втянули их в свой жадный рот. Или что он заставил меня спорить с ним о политике Кубинского ракетного кризиса, в то время как его язык дразнил мою пульсирующую киску, покусывая чувствительную плоть, пока я не укусила себя за руку, чтобы не называть его богом.

Нет.

Мы были просто незнакомцами, просто соперничающими напарниками, презирающие друг друга.

Даже когда он сдвинул темные очки на свой изящный острый нос и позволил мне увидеть эти живые глаза, полные ума, силы и сияния.

Наблюдая за ним и тремя парнями, отдыхающими на веранде, белые прозрачные занавески развевались вокруг них, все четверо казались потусторонними. Как статуи, которые я изучала в древней истории. Идеально симметричные черты. Высокие, мощные, сильные и красивые. Недосягаемые. Идеальные экземпляры, обладающие слишком большой силой. Неприкасаемые, непобедимые, могущественные молодые боги.

Они Кеннеди нашего мира. Так близко, но так далеко, что стали легендами в прессе и СМИ.

Натаниэль приоткрыл рот и медленно, дразняще облизнул нижнюю губу, глядя, как я прохожу мимо с корзиной чистого белого белья. Видя его губы, его язык это заставило мое тело содрогнуться, соски затвердели и заболели, вспоминая тот самый рот, сосущий, покусывающий, облизывающий их, пока я не распалась в его объятиях.

Это никогда не был просто секс с Натаниэлем.

Еще до того, как он коснулся меня, он поднял тему — от здравоохранения до Русской революции, — и я не могла удержаться от спора.

К тому времени, как наступил полдень, солнце высоко в небе палило на нас, цикады были громкими и живыми. Я несла чистящие средства, глядя на океан вдалеке и высокую траву между нами, убаюкиваемую летним бризом.

Я вэытерла лоб рукой и фыркнула, остановившись перед шкафом для уборщиц, чтобы вернуть чистящие средства.

Я изо всех сил пыталась вставить ключ в большую дверь, кряхтя, когда не смогла во второй раз.

— Давай, — сказала я сквозь стиснутые зубы.

Когда ключ наконец вошел, я вздохнула с облегчением и открыла дверь бедром.