Гудвин

Дракон Фрай

вы, говорят, жену не поделили.

– Да это, начальник, когда было-то?
– Кожемякин поднял тяжёлые веки и неуверенно

икнул.

– В восемьдесят седьмом.
– подсказал капитан.

Глаза Кожемякина забегали, он вцепился в решётку свободной рукой.

– Тогда-то вы с Поддыбиным и разошлись, да?
– продолжил давить Комаров, обнажив жёлтые зубы.
– До самого вчерашнего вечера. Она мне всё рассказала.

Работяга промычал что-то невнятное, судорожно пожимая

плечами. С этого момента даже Максим понял, что шеф спалил его с поличным.

– Давай так, - подытожил капитан и погрозил Кожемякину пальцем.
– Я пойду пройдусь, а ты пока подумай. Потом расскажешь мне всё как было. Понял?

Не дождавшись ответа, Владимир Владимирович отворил покрытую инеем дверь и вышел на улицу. В запотевшем окне виднелось, как он отправился в сторону продуктового магазина.

– Что ж делать, ой, что ж делать?
– заныл Кожемякин в апатичном забвении.
– Посадит меня, старый чёрт, как пить дать!

– А что вы, простите, этого Поддыбина ударили?
– негромко отозвался Максим, поправив очки.

– Так он к жене моей приставал, гад!
– тот резко обернулся и дёрнул пристёгнутую руку так, что решётка зазвенела.

Максим искренне посочувствовал мужику - с Комаровым шутки были плохи. Это он уже успел оценить.

– Пойду теперь по этапам, - продолжал Кожемякин, мотая головой.
– Сначала во Владимир, потом на Колыму...

– Так а может вам с ним сделку заключить, - вежливо предложил Фалькон, сев в позу лотоса на бетонном полу. И добавил, когда увидел расплывчатый взгляд пристёгнутого.
– С Комаровым?

– Какую ещё сделку?
– Кожемякин повернул к нему бородатое лицо.

– Ну, например, - Максим вдохнул, как делал всякий раз перед тем, как прочитать

какую-нибудь важную лекцию.
– Васька-Кошмарик из третьего панельного дома украл у Алексея Богданова мотоцикл на прошлой неделе. Лёша приходил ко мне жаловаться. Если вы знаете, где сейчас Васька, то можете предложить Комарову информацию в обмен на свободу.

Работяга задумался.

– Не знаю я, где этот Кошмарик.
– буркнул он и поник.
– Хотя, я кой-чего знаю. Да-да, знаю!
– и он вдруг не на шутку развеселился.

Максим посмотрел на него снизу вверх, вздёрнув левую бровь.

– Лизка Рукосуева из Ближневехов во дворе у себя деньжищи закопала.
– прошептал он.
– Страшные!

– Это Елизавета Михайловна-то?
– поинтересовался Максим.
– А откуда у неё большие деньги?

– Не знаю я, - огрызнулся Кожемякин.
– Мне жена рассказала. Но не врёт она, ей богу не врёт!

Они оба вздрогнули, когда дверь отворилась, впустив внутрь снежный вихрь. За вихрем вошёл Комаров.

– Чего это ты развеселился, Кожемякин?
– с порога спросил он, увидев плохо скрытую ухмылку на бородатом лице. Из кармана форменной тужурки капитана приветливо выглядывало горлышко бутылки.

Алексей

Семёныч, лишённый всякой хитрости от природы, рассказал капитану об идее Максима и о том, что, по его мнению, закопано во дворе старой учительницы.

– Сашка мне сама рассказала, - добавил он в конце для веса.
– Она никогда не врёт.

Удобно расположившись в Зинином кресле, Комаров плеснул себе водки в одну из многочисленных алюминиевых кружек, устилавших поверхность стола.

– Что мне с того?
– спросил он и выпил, кашлянув.
– Она, может, в лотерею выиграла?

Кожемякин, видимо, не ожидавший столкновения с трудностями, потерял инициативу. Он снова что-то забормотал и посмотрел на пол.

– Я, с вашего позволения, возьмусь добавить, - ответил за него Фалькон. Он встал с пола и принялся пританцовывать для согрева.
– Что из 'Сельского банка Городца' в прошлом году, в феврале, украли банкомат.

– И что, - перебил его капитан, наливая вторую дозу.
– Его старуха утащила, по-твоему?

– Едва ли, - ответил Максим и вздёрнул указательный палец.
– Но, что интересно,

спустя неделю после этого события из банка уволили младшего брата Елизаветы Михайловны, Геннадия. Который проработал там три года в должности охранника.

– Он и спёр!
– выдохнул Кожемякин заговорщицки после недолгого молчания.
– Или друзья его.

Комаров, откинувшись на спинку кресла, повертел ключами от наручников. Водочное тепло отразилось на его грубой физиономии розоватым румянцем.

– Чё-то вы задумали тут, - сказал он с подозрением.
– Но я проверю.

В этот момент дверь отворилась и в небольшое помещение протиснулась запыхавшаяся Зина. Крякнув, капитан поднялся из-за стола.

– Это ты вовремя, Зинка, - благостно сказал он.
– Поехали. Проведаем учительницу.

Он отстегнул Кожемякина и выпихнул его на улицу. Поохав, Зина махнула кулаком Максиму и выскочила вслед за ними.

17

По утру Миша не потерял решимости относительно дома номер одиннадцать. Он поднялся раньше нас и добрался до берёзовой рощи по полю в обход деревни. За хлипкой дверцей калитки, совершенно неожиданно для него, оказалась чья-то широкая спина.

– Эй!
– машинально выкрикнул он и приготовился к атаке.

Низкорослая фигура в пухлой шубе, поролоновых штанах и чёрных валенках выронила две огромные сумки. Те грохнулись в снег, рассыпав содержимое в виде консервов, хлеба и овощей. Миша сильно удивился, когда фигура оказалось Ларисой Ивановной, фельдшером из Аксентиса. Та сделала оборот, который дался ей с трудом в массе зимней одежды, и набросилась на него с проклятиями.

– Разве можно так пугать! Совсем сдурел? Нарожали идиотов!
– взорвалась та, замахав руками.