Гудвин
Шрифт:
– Да, как-нибудь сгоняем, - ответил ему Сергей.
Попрощавшись, мы вышли на крыльцо. Я засмотрелся на заколоченную дыру в стене бани и неожиданно для себя рухнул на обледенелые ступени. Сергей засмеялся и
протянул мне руку. Когда жёлтый дом скрылся за заколоченной баней, я заметил, как небо посерело ещё больше, налившись однородным бетонным оттенком.
– Вот сволочь, - вырвалось у меня с обидой.
– Сидит там в этой Америке, горя не знает.
– Одним всё, а другим - ничего.
– глубокомысленно ответил
14
Мы прошли в молчании ещё несколько минут и свернули на старую школьную дорогу. Я покопался в сумке, чтобы найти письмо для синего дома номер одиннадцать, но его там не оказалось. Тогда мы повернулись, чтобы пойти дальше, но Сергей вдруг сказал:
– Там кто-то за кустами, - и показал пальцем на перелесок.
Я присмотрелся - и правда, кто-то сидел, облокотившись на дерево. На улице было примерно минус пятнадцать и окоченеть не составляло никакого труда. Решив, что это, скорее всего, Витёк, мы подошли ближе, чтобы дать ему хорошего пинка.
Когда я узнал Мишу, меня пробила дрожь. Он ещё не успел посинеть, но не подавал признаков жизни. Не долго думая, я наклонился и хлопнул его по щеке. И в тот же миг получил по зубам увесистый удар, словно Миша только и ждал, чтобы его нанести. Я зажал рот руками и упал в снег.
– Ой, Вовка!
– закричал Миша, вскочив.
– Извини!
Он схватил мою руку и я встал, шатаясь. Удар пришёлся как раз по верхней губе. По подбородку побежала горячая кровь. Пока Миша пытался найти слова, чтобы извиниться, я достал из кармана бутылку, смочил ладонь водкой и протёр лицо.
– Как я выгляжу?
– спросил я.
– Как после того, когда ты с Юлькой Сербовой подрался, - припомнил Сергей.
– Я это, я не хотел...
– неуверенно сказал Миша.
– Да забей, - я махнул рукой и улыбнулся.
– Потерплю. Ты чего тут делаешь? Мы
думали, ты помер!
Миша достал блокнот и рассказал нам обо всех, с кем он поговорил. О том, что Клавдия Семёновна что-то наверняка скрывает, о Юлькиной школьной истории и о 'Гудвине".
– Вы что-нибудь про Чардымову слышали? Она когда-то в доме на развилке жила.
– Неа, - я помотал головой.
– Если это в школьные времена было, то я тогда ещё не
родился. Жемякин родился. Ты что-нибудь знаешь?
– Мне было четыре года.
– хмыкнул Сергей.
Я ещё раз вытер лицо водкой и, не удержавшись, глотнул. Сергей взял у меня бутылку и тоже отпил. Миша предложение отверг.
– Так а это что за хрен?
– он ткнул розовой ручкой в синий дом.
– Не знаю, - мне снова пришлось пожать плечами.
– Лет двадцать назад тут жил наш
друг Славка. Да?
– Ага, - согласился Сергей и потёр замёрзшие
– Потом они дом продали и уехали. Мне казалось, что тут никто не живёт.
Он сложил руки рупором и прокричал в сторону дома: 'Эй ты! А ну, выходи давай!' Мы втроём всмотрелись в окна: я с открытой бутылкой в руке, а Миша - с розовым блокнотом. Поначалу ничего не произошло, но через несколько секунд жёлтая занавеска дёрнулась и у самого края окна появился глаз.
– Да, ты!
– снова заорал Сергей.
– Поговорить надо!
Когда ничего не произошло и глаз не исчез, Сергей зачерпнул охапку снега и швырнул в окно снежок, попав точно в цель. Снежок оставил на окне размазанный след, а глаз пропал из виду.
– Он и выйти-то не сможет, - Миша пожал плечами. Замок снаружи висит.
– На двери?
– Ага.
– Ну, а в сарае?
– И в сарае висит.
Я присвистнул. Диковинная картина для нашего края.
– А чего это у тебя за сумка?
– спросил Миша.
– А, так я забыл!
– спохватился я и рассказал ему о нашей находке и о том, как мы
ходили к Лизавете Михайловне и к остальным.
– Хм, - Миша почесал щетину.
– Значит, Лизавету Михайловну в милицию вызывали.
– Ну да, - ответил я.
– Из-за сгоревшей школы.
– А для Клавдии Семёновны у тебя есть письмо?
– спросил он, прищурив глаза.
Я порылся в сумке и выудил оттуда на удивление хорошо сохранившийся конверт. Отправителем значилась Следственная коллегия по Городецкому Району Горьковской области. Адресовано дому номер двадцать четыре, а вот получатель стоял - Вера Андреевна Чардымова.
– Что?
– спросил Миша, когда я озвучил проблему.
– Ну да, - удивлённо ответил я, вылупив глаза на конверт.
– Она самая.
– А ну дай сюда, - Миша протянул руку. Я машинально отпрянул.
– Ты чего?
– Не знаю, - я сложил брови 'домиком'.
– Как-то это не хорошо.
– Что нехорошо?
– удивился он.
– Ты тайну переписки, что-ли, блюдёшь?
Увидев мою неуверенную физиономию, он насупился и сложил руки на груди.
– Да отдай ты ему, - потерял терпение Сергей.
– Она чай померла сто лет назад!
– Ну ладно, - согласился я и протянул конверт Мише.
Тот нехотя взял его и надорвал. Его глаза побежали по тексту. В левом верхнем углу листа виднелся герб.
– Что там?
– нетерпеливо спросил я.
– Сейчас...
Через несколько секунд он поднял на нас глаза, брови над которыми так сблизились, что превратились в одну, длинную.
– Ну что?
– проныл Сергей.
– Она пожаловалась, - объяснил Миша.
– В следственный комитет. На расхищение