Гулаг для эльфа
Шрифт:
И снова Пронин задумался. Выходит что это не простые люди, если они говорят правду. А скорее всего это так. Но как проверить - врут или нет?
– Управление далеко и доставить туда я вас не могу. Что делать будем?
Грин пожал плечами. А Йорг повернулся спиной и протянул связанные руки, намекая на то, что верёвки тут лишние. Скрепя сердце Пронин кивнул и задержанных развязали.
– А эти с тобой? тоже на задании?
– Да.
– Что делать будем? Отпустить я вас не могу и нам не по пути...
Грин тяжело вздохнул, потирая занемевшие руки. Да и босым ногам было холодновато.
– Накормишь для начала? Или так и будем в гляделки играть? Устали мы...
Вскоре в спешно оборудованном лагере запахло едой. Надвигались сумерки.
* * *
Раскачиваясь в седле, Карацупа размышлял обо всём сразу: о нехватке людей, о войне, об услышанном от старухи-эльфийки, о рассказах Мэйхура, которые с этими рассказами странным образом перекликались, о разговорах с Грином и о самом Грине, от которого не было ни слуху, ни духу. Жив ли вообще, курилка?
Старуха-эльфийка умерла на следующее утро. И тело её рассыпалось в сероватую пыль.
Эльфы пробудились первыми на берегах озера Куивиэнен. Ныне это озеро скрыто от глаз и никто не может попасть к нему. Долгое время их кланы жили на его берегах, постепенно расселяясь вокруг. Мир был ещё совсем новым и юным, а потому звалась эта эпоха Предначальной. Древа Валар ещё не были посажены и только звёзды освещали его. Светильники же, зажжённые Вардой, разрушил Мелькор. Мелькор был Вала-Отступник, а Тёмный Властелин Саурон был всего лишь его учеником. Мелькор был первым из Валар, пришедшим к эльфам и многие последовали за ним. Так появились Иные. Мориквенди, Тёмные Эльфы стали звать их. Но ещё до прихода Мелькора многие эльфы ушли от берегов озера Куивиэнен. Так появились орки. Мелькор же стал учить последовавших за ним эльфов ремёслам и другим знаниям. Со временем и орки стали приходить к нему. Орки и Иные жили в мире, их языки не сильно различались тогда, у них было много общих слов и даже пользовались они общей письменностью. И вражды с оставшимися на берегах озера эльфами тоже не было. Каждый жил своей жизнью. Со временем Иные стали сами учить эльфов тому, чему научились от Мелькора.
И так продолжалось до тех пор, пока к оставшимся на берегах Куивиэнен эльфам не явился из Валинора Ороме. Он тоже поселился с эльфами на берегах озера и тоже учил их, но не преуспел и вернулся в Валинор, терзаемый завистью и желанием отомстить, ибо эльфы выгнали его с позором и освистали. Там наплёл всяких небылиц про Мелькора и его последователей, убеждая Валар, что эльфов нужно немедленно спасать от дурного влияния Отступника. И убедил-таки. Вторгшееся в Арду войско «воинов света» учинило там форменную резню и геноцид. Иные и те эльфы, что поддерживали Мелькора, были уничтожены полностью и память о них тоже постарались вытравить. Только поле, заросшее чёрными маками, и осталось на месте, где стоял когда-то их город. Но орки не забыли своих друзей. В их песнях и преданиях, в узелках-чорролл сохранилась память об Иных. С тех пор орки и эльфы стали врагами.
* **
Прошла неделя с того дня, как Йорг причалил к левому берегу Андуина. С тех пор ему с Серёгой пришлось сидеть в лагере и никуда не отлучаться. Грин постоянно проводил время в разговорах с Прониным, хотя бывший беглец называл их "допросами". Лодочник не понимал, как такое возможно, ведь эти разговоры не заканчивались связыванием рук и запиранием под замок. Они просто о чём-то постоянно спорили и потом свободно ходили по лагерю, зачастую продолжая спорить. И Йорг с удивлением слышал, что Пронин всё чаще соглашается с Грином.
В Управление Лагерей Грин так и не попал. Пронин получил от рассыльного приказ, согласно которому он имел право мобилизовать в отряд любых жителей и уж тем более попаданцев. А после разведывательного рейда приступить к фортификационным работам. Похоже, вскоре ожидалось нападение из Гондора. По крайней мере, слухи об этом ходили упорные.
Грину пришлось сесть писать длинный рапорт о своих приключениях. Йорг с лодкой занялся разведкой прибрежных территорий. А Серёга попытался пропасть, но в Бурых Землях бежать некуда. Он ушёл после того, как все улеглись спать, но утром вернулся обратно. Потому и пришлось ему взять в руки лопату, хотя и кривился от этого так, что чуть не заработал наряд вне очереди от лейтенанта спецназа. Посмотрев ему в глаза, бывший беглец решил "не отсвечивать" и потихоньку втянулся в работу.
Работы развернулись по всему берегу Андуина. Строились опорные пункты, рылись окопы, возводились блиндажи. Для жителей Средиземья всё это было странно и необычно. Весь их опыт говорил, что лучшая оборона может быть только с высоких стен. Никто не зарывался в землю. Но попаданцы считали по-другому. Орки начали ворчать. И их недовольство могло вылиться в бунт. Пронин не знал, как поступить и что говорить этим суровым детям Мордора, которых он недавно мобилизовал и, честно говоря, не знал, как их использовать для фортификационных работ. А потому просто стал отправлять их в разъезды и охранение. Это сняло напряжение. Орки с радостью отправились в дальние рейды в Бурые Земли, откуда вскоре стали приводить пленных истирлингов, которых Пронин с превеликим удовольствием стал использовать на строительных работах.
Время шло. Всё больше появлялось укреплений вдоль реки. Между ними непрерывно сновали разъезды орков, отчего вдоль всей линии обороны появилась утоптанная и достаточно широкая рокадная дорога, которая соединила Мордор и Лихолесье. Самое интересное, что даже в Бурых Землях вдоль этого тракта стали появляться поселения, где жили люди, орки, тролли, гномы. Правда гномов осталось очень мало, но они приходили сюда со своих гор и на вопрос "Почему?" гордо отвечали - "Мы отстоим право на магию!!!"
Не было только ни одного эльфа. Они пропали и никто не знал, как и когда это произошло. А в Средиземье их магия была самой сильной. Об этом часто рассуждал Грин. Но почему произошло всё именно так, он не мог разгадать. Да и знал ли кто об этом достоверно?
В один из таких суматошных дней в лагерь и прибыл Карацупа со своим караваном.
* * *
Где-то внизу, на площади, или возле неё, кричал комиссар. Каждый день он пытался проводить политинформацию, но каждый день срывался на откровенную площадную брань в адрес "узурпаторов власти народа" и "прочих политических проституток". Иногда его поддерживали неясным гулом собравшиеся на площади бойцы "Красной Освободительной Армии Гондора". Всё это из окон уцелевшего крыла бывшего королевского дворца слушал Павка Корчагин. Вот уже месяц слушал и даже для себя не мог понять - а столь уж необходимы эти ежедневные митинги? Но так он рассуждал только стоя у окна. Стоило ему самому прийти на митинг, как он, помимо своей воли, оказывался на трибуне и тряс кулаком в сторону Мордора. Именно там находилось Управление Лагерей, через которое он и попал в этот странный, далёкий от привычного ему вихря Гражданской войны на Земле, мир.
Наверное, его судьба в этом мире была бы другой. Но в один прекрасный день, когда он уже работал на Комбинате и даже стал выдавать норму не хуже легендарного Стаханова, с ним вдруг разговорился один из попаданцев из более поздних времён. Тот сказал ему в таверне за ужином, под лёгкое вино, что, вообще-то, Корчагин просто герой какой-то весьма средней книжки и ничего выдающегося в своей жизни не сделал. Это было неожиданно и Павка сначала отмахнулся от этих слов. Но его собеседник стал приводить факты, которые никто не мог знать. Выпив ещё бокал вина, тот стал рассказывать о подловатости натуры Павки, начав с того, как тот подсыпал махорки в тесто для куличей, которое затеяла перед Пасхой матушка отца Василия. Даже то, что вместо махорки Павка хотел насыпать толчёного стекла, тоже не осталось втайне. А потом рассказал о распущенности самого Павки, о том, как тот обошёлся с Тосей Тумановой. Павка возмутился! И тогда ему в лицо дословно пересказали слова дальнего родственника из Крыма: