Гулы
Шрифт:
— Пепе Сборца… Сделай все быстро, Рокко! Он отдал трубку возникшему за плечом Баррио и повернулся к Пальоли.
— Через десять минут узнаем, где Сборца.— Придвинув к себе вазу с мороженым, капо отправил в рот небольшой кусочек «морского глаза», облитый сиропом, и добавил: — Террено, конечно же, город, но чертовски маленький. Здесь трудно затеряться бесследно.
«Хорошо, если так»,— думал Доминик, ощущая, как непонятное беспокойство поднимается в нем пугающими волнами…
Через десять минут зазвонил телефон. Рокко Траколло сообщил, что дорожное происшествие с участием голубой
Выслушав Рокко, Борзо повернулся к Пальоли и задумчиво протянул:
— Что-то эти исчезновения мне начинают не нравиться… Сначала парни ле Гранде и Франко Пандора, теперь — Сборца,
Доминик чувствовал, как пугающие волны начинают захлестывать его с головой, а беспокойство — перерастать в легкий страх. Ему плевать было на исчезнувших олухов Луиджи ле Гранде и пропавшего брата Амелико Пандоры. Что его действительно интересовало, так это — куда исчез Пепе Сборца?..
Католический священник отец Федерико Ланцони и Бен Аз Гохар сидели за маленьким столиком в небольшой комнате, расположенной в задней части церкви Сант-Антонио ли Франчезе.
Перебирая лакированные четки, отец Федерико пытался унять нервную дрожь, появившуюся в руках, на висках его выступили бисеринки пота. Лицо Аз Гохара было внешне спокойно и напоминало лицо каменного идола острова Пасхи, он ждал…
— Отец Федерико, вы должны успокоиться. Возьмите себя в руки и расскажите мне все, что вы знаете.
— Да-да… Конечно.— Священник быстро облизнул пересохшие губы, похожие на растрескавшиеся пески Мохавской пустыни, бросил на Аз Гохара испуганный взгляд и без всякого перехода спросил: — Хотите чаю?
_ Давайте. Я думаю, нам обоим не помешает сейчас чашка хорошего чаю,— кивнул Аз Гохар.
На самом деле, Бен не хотел сейчас пить. Но чай был необходим для священника — он мог помочь ему успокоиться. Иначе, если отец Федерико будет перебирать свои четки и беспрестанно дрожать, думал Аз Гохар, он ничего от него не добьется, лишь потеряет время. Время же в теперешней ситуации — его главный враг.
— Налейте нам чаю, и мы начнем говорить,— повторил он.
Священник поднялся со стула, на котором последние три минуты перебирал четки. Из небольшого шкафа в углу комнаты выудил старый электрический чайник, заварку и пару чашек. Затем он принялся колдовать над заварным чайником.
Пока отец Федерико занимался приготовлением чая, Бен Аз Гохар осматривал комнату. Она была на удивление маленькой — три на четыре метра. Пара шкафов, стоящих у противоположных стен, делали ее еще меньше. В одном из шкафов была свалена посуда и некоторые хозяйственные мелочи — именно из него отец Федерико доставал чайник и чашки. Другой шкаф был доверху набит литературой — в основном книгами религиозного и философского содержания. Между шкафами стояли небольшая тахта, деревянный стол и два стула. Окон в комнате не было. Под потолком горела тусклая лампочка в бумажном абажуре. Свет ее придавал комнате слегка нереальный вид. В этом свете Аз Гохар разглядел, что подол сутаны священника в некоторых местах пообносился и обвисает нитками. Бен вздохнул.
Вскоре отец Федерико поставил на стол чашки с чаем и опустился на стул. Аз Гохар сделал пару глотков, священник же припал к своей чашке, словно к живительному источнику, и пил обжигающий губы чай, пока тот не кончился…
Наконец он поднял на Аз Гохара глаза и сказал:
— Мы можем начать.
— Вы в порядке? — Аз Гохар вытащил из кармана пачку сигарет и показал ее священнику.— Отец Федерико, у меня есть кое-что, справляющееся с любыми страхами. Анаша… Если вы еще чувствуете какой-то страх или сомнение, можно попробовать. Хотите?
— Нет.
— Вам не позволяет религия?
— Религия здесь ни при чем,— ответил священник.— Просто я уже успокоился.
Некоторое время Аз Гохар пристально изучал лицо Федерико Ланцони, потом сказал:
— Вы должны будете ответить на мои вопросы правдиво и без утайки, рассказать мне все, что вы знаете. От ваших ответов будет зависеть многое. Вы понимаете это, отец Федерико?
— Да.
— Хорошо. Тогда мы начнем с самого начала… — Аз Гохар положил руки на стол, свел обе ладони вместе, словно готовился к полуденной молитве, и проговорил: — Три дня назад в Эт-Таиф пришла телеграмма. На ней были адрес вашей церкви и ваше имя, отец Федерико. Я хочу знать, кто послал телеграмму?
— Отец Винченцо и я,— немедленно ответил священник.
— Как вы узнали адрес моего племянника?
— Он был у отца Винченцо.
— А где он взял этот адрес?.. На этот раз, прежде чем ответить, священник помедлил.
— Восемнадцать лет назад в церкви Санта Мария Аквилония было получено письмо с Предупреждением, Отец Винченцо последние двадцать лет служит в этой церкви. Когда началась… — отец Федерико облизнул губы, кадык его скакнул вверх и вниз,— началась вся эта история, я решил посоветоваться с ним. Отец Винченцо вспомнил о Предупреждении, полученном много лет назад, и разыскал то письмо, К нашему ужасу, многие приметы, указанные в нем, совпали с тем, что последние несколько недель происходит в Террено, На письме был обратный адрес, и отец Винченцо решил, что стоит попытаться послать телеграмму по этому адресу.
— И вы послали ее, хотя прошло двадцать лет? — недоверчиво протянул Аз Гохар.— Разве не приходило вам в голову, что по указанному адресу уже никто не живет?
— Но в конце письма была сделана приписка,— тихо ответил священник.— Писать в Эт-Таиф в любое время, когда понадобится помощь.
— Понятно,— кивнул Аз Гохар.— Где это письмо сейчас?
— У отца Винченцо.
— Я бы хотел взглянуть на него.
— Да, конечно.— Неожиданно по лицу отца Федерико проскользнула тень недоумения.— Подождите… Но разве не вы послали письмо? Ведь оно подписано вашим именем,
— Нет,— Аз Гохар качнул головой.— Очевидно, это сделал мой отец,— Увидев в глазах священника вопрос, он добавил:
— Десять лет назад он погиб на юге Ирана. Его звали так же, как и меня. Отец Федерико сглотнул.
— Хорошо… Письмо вы покажете мне потом,— сказал Аз Гохар,— а теперь расскажите о том, что происходит в Террено.
На мгновение священник прикрыл глаза. Мысли в его голове метались, словно стая обезумевших летучих мышей, и он не мог их собрать,
— Я не знаю, с чего начать.