Гуляйполе
Шрифт:
– Понятно, шо надо доставать оружие? – не сдавался Махно. – Но як? Вы грамотни, вы все знаете… Як?
Семенюта взглядом поддержал Нестора.
– Оружие можно купить, – спокойно объяснил Антони. – Но для этого нужны деньги. Очень много денег.
– А де купыть? У нас на ярмарке цього добра нема.
– За границей. В Вене, например, – сказал Вольдемар. – Дорожка протоптана, там я уже покупал. У меня в Вене есть знакомые. Но они даром не дадут.
– И шо, вы можете туда поехать?
– А
– Деньги – шо! Сами ж говорили про це… як його… экс… Забув!
– Экспроприацию, – весело подсказал Семенюта.
– Во! Я первый пиду!
Антони переглянулся с Семенютой.
– Не забегайте вперед, Нестор! Не торопитесь. В спешке можно завалить еще не начавшееся хорошее дело.
Они вздрогнули, услышав громкий стук в дверь. Семенюта быстро разбросал по столу игральные карты, колода которых вмиг оказалась у него в руке. Куда-то исчезли прокламации.
Но стук был хоть и громкий, но условный: с перерывами и дробью.
– То я, Федос! – услышали они из-за двери.
Лицо Щуся было перемазано сажей. Он стирал ее рукавом. Голос его звучал возбужденно и радостно:
– Собранию устроилы? Лучше гляньте в викно!
Антони отодвинул занавеску на окне. Далеко в степи виднелся разгорающийся огонь.
– Все! Я начав революцию! – торжественно произнес Федос. – Пану Данилевскому скирду сина пидпалыв… Надо ж когдась начинать. От я й начав!
– И напрямую сюда, к нам? – спросил Антони сердито и не без ехидства.
– А шоб вы тоже порадовалысь, – уже растерянно ответил Щусь.
– Ну, р-революционеры! – покачал головой Антони. – С вами и до петли недалеко… Так вот! Самодеятельность прекратить! – жестко добавил он. – Быстренько по домам! И не по улице, а огородами…
На выходе он придержал Нестора:
– Револьвер с вами?
– Не…
– Принесите, отдайте!.. Куда торопитесь? Надо ждать! Готовиться и ждать! А придет час, сам позову!
– Револьвер не отдам, – опустив голову, тихо, но упрямо сказал Нестор. – А слухаться буду.
Оставшись одни, Семенюта и Антони некоторое время смотрели друг на друга.
– Не останови их во время, заварят они кашу! – вздохнул Вольдемар.
– А разве не ты им говорыв, шо революции делаются молодыми, горячими и безумными людьми? – спросил Андрей. – Так это они и есть: молодые и горячие.
– Да. Это так.
Они вновь подошли к окну. Скирда уже разгорелась вовсю. Степь вдали освещалась багровыми сполохами.
– Но ведь это глупо, – сказал Антони. – Я имею в виду – жечь сено, корм скоту.
– Да, глупо! Но это они пока только зубки точат, – усмехнулся Семенюта. – И их уже не остановить.
– Что ты предлагаешь? – не оборачиваясь, спросил Антони.
– Не
– Экспроприация?
– Да.
– Только, пожалуйста, аккуратно и без крови.
Он все еще смотрел через окно в ночь, туда, где полыхало сено.
– А все-таки огонь – это прекрасно, – скорее себе, чем Семенюте, восторженно сказал Антони.
Глава девятая
Догорал костер в заброшенной кузне. Махно и его товарищи, растирая в руках пепел, мазали им лица. Это занятие веселило их и заставляло забыть о подстерегающих опасностях.
– Пойдем краем села, шоб ни на кого не напороться. – Махно оглядел товарищей. – Со мною – Федос и Калаш… Лепетченки – в дозоре, коло хаты. В случае чого – свист!..
– Надо б маскы, Нестор, – посоветовал Федос, намазывая сажей уши. – Я в якийсь книжки читав. З маской лучшее. Сделав дело, сняв маску, выйшов на улицу – и ты як все. А если с черными мордами пиймають…
– Согласный, – кивнул Нестор. – Но откладывать не будем. А до следующего раза Омельянова Катерына маскы пошье.
И тут из-за угла донесся тонкий голосок Насти:
– Я можу пошить. Я вмию. У мене иголка есть, и ныткы. Тилькы материи дайте и нарисуйте, яки воны, ци маскы…
– От зараза, – покрутил головой Махно. Но по оскаленным зубам было видно, что он доволен. – От неи никуды не динешься… И як пройшла? Тыхенько, прямо як кошенятко.
– Ни к чему нам девка, – нахмурился Федос.
– Вона не предасть, – уверенно сказал Нестор, а затем обратился к Насте: – Ты, Настена, иды додому! Не вздумай за нами…
– Та шо я, дурна? Не понимаю, шо вы вбывать когось идете.
– Ты такы дурна, Настя! Мы до дида Сироклына за грушами!
Нестор вынул из-за пазухи револьвер и засунул его под ремень брюк.
Дождавшись ночи, они двинулись по окраинам села. И если видели вдали позднего прохожего, сворачивали в глухие закоулки, прятались в тени.
Шли молча. Каждого тяготила мысль о неизвестном.
Свернули к центру села. Здесь крыши богатых домов своими острыми углами чуть выделялись на фоне звездного неба и возвышались над крытыми соломой хатками. И еще богатые дома светились большими окнами.
Ватага тихо кралась мимо серых ветхих тынов и новых чугунных заборов. Изредка взлаивали собаки, но без особого задора: они уже знали эту вечно слоняющуюся по улицам стайку хлопцев.
Возле дома владельца чугунно-литейного завода Кернера они остановились и стали торопливо преображаться: надели вывернутые наизнанку драные кожушки и «спинжаки».