Гуманная пуля
Шрифт:
Что - конкретно - могли они сделать при всем своем героизме? Толь- ко одно: постараться подороже продать свою жизнь. То есть, все равно погибая, попытаться (если повезет) причинить противнику хоть какой-то ущерб. В советской литературе бытовало ироническое отношение к япон- ским камикадзе. Конечно, одурманенные пропагандой, они погибали за неправое дело. Тысячами. Наши камикадзе, за правое дело, погибали миллионами.
Полтора года длился так называемый "начальный период" войны. Пол- тора года, пока военные заводы, эвакуированные в Сибирь и на Урал (если бы к войне подготовились и нашествие не проникло в глубь стра- ны, их бы не пришлось перевозить!) укоренялись на новых
Совершенно прав петербургский ученый и публицист Ю.П.Петров, когда утверждает, что главный вклад в этот "перелом" внесла научно-техни- ческая интеллигенция (факт, который в советское время не то чтобы за- малчивали, но и не слишком акцентировали, предпочитая воспевать тру- довой героизм рабочего класса).
Война заставила считаться с интеллигенцией. Война показала, что научная и инженерная мысль является решающим фактором победы. Так, например, когда понадобилось резко увеличить выпуск винтовок, на ору- жейных заводах подняли из архивов и пересмотрели все отклоненные прежде изобретения и рационализаторские предложения. Большинство внедрили, и за короткий срок выпуск винтовок возрос вдвое.
Несмотря на усиливавшийся износ оборудования, которое в военное время невозможно было заменить, несмотря на низкую квалификацию ос- новной массы рабочих (женщин, подростков), поток технических решений обеспечивал непрерывное снижение трудоемкости, а значит, рост произ- водства. Так, на изготовление одной 76-мм дивизионной пушки ЗИС-3 конструкции В.Грабина в 1942 году затрачивалось 1029 станкочасов, в 1943 году - 909, в 1944 году - всего 475. Для соединения броневых де- талей взамен трудоемкой клепки под руководством академика Е.О.Патона были отработаны самые прогрессивные в мире методы электросварки. По- добных примеров можно привести множество.
Причем, во второй половине войны Красная Армия не только получала оружия намного больше, чем немецкая. Оружие это, как правило, было совершеннее вражеского. Наша научно-техническая интеллигенция (после всех сталинских кровопусканий!) и здесь одержала победу над нацист- скими специалистами. Бронированные штурмовики Ил-2 и Ил-10 Ильюшина с мощными моторами Микулина, истребители Ла-5ФН и Ла-7 Лавочкина с не- превзойденными по надежности моторами Швецова, средние танки Т-34 Ко- шкина, Морозова, Кучеренко, тяжелые танки ИС-2 Котина и Духова были лучшими боевыми машинами своего класса не только на советско-герман- ском фронте, но и во всей Второй Мировой войне.
"Производительность труда" наших инженеров и ученых в годы войны кажется невероятной. Так, например, основу огневой мощи сухопутных войск Красной Армии составляли гаубицы и пушки калибров 122 и 152 мм, созданные в КБ великого артиллерийского конструктора Федора Федорови- ча Петрова. Аналогичные немецкие (а также американские и английские) артсистемы уступали его орудиям настолько, что и сравнивать их не- серьезно. В разгар войны КБ Петрова непрерывно разрабатывало и испы- тывало новые образцы, модернизировало прежние, осуществляло авторский контроль за серийным производством на заводах. И при этом громадном объеме работ численность КБ вместе с чертежниками и копировщицами ("ксероксов" не было, каждый из бесчисленных чертежей надо было для светового размножения вручную скопировать тушью на кальку), вместе
Советские инженеры и ученые выковали Победу. А то, что даже в кон- це войны, когда наша армия получала больше техники, чем вражеская, да притом лучшего качества, ее потери все равно были выше немецких, мож- но объяснить только тем, что советские полководцы, за редкими исклю- чениями, просто не умели и не хотели беречь солдатские жизни. То есть, по-настоящему так и не научились воевать.
7 августа 1945 года, на следующее утро после взрыва атомной бомбы над Хиросимой, одна из американских газет поместила под своим заго- ловком вместо даты выхода: "Второй день Первого года Первого века Атомной эры".
Действительно, началась новая эра. Достижение политических целей сталинского режима, - а целью становилось, ни больше, ни меньше, ми- ровое господство, - теперь целиком зависело от науки. Требовалось создать атомное оружие, реактивную авиацию, ракетную технику.
И Сталин принимает решение, во-первых, поощрить ученых, значитель- но повысив им оклады. Обстоятельство, которому, казалось, можно толь- ко радоваться. Все и радовались, благодарили и славили вождя. Встре- вожился один-единственный человек - мудрый и бесстрашный Петр Капица. В марте 1946 года, сразу после того, как вышло постановление о новой системе оплаты, он направил Сталину письмо с возражениями против ус- тановленных методов оценки научного труда - в зависимости от должнос- ти и ученой степени, а не от эффективности работы. Капица предвидел опасные последствия и был совершенно прав, но на его предупреждения не обратили внимания (хорошо еще, сам за них не пострадал).
А во-вторых, - и это главное, - остро, как никогда, нуждаясь в на- уке, сталинщина не могла допустить, чтобы научный мир ощутил себя са- мостоятельной силой. Нужно было раздавить интеллект еще сильней, чем прежде, и в то же время добиться от него невиданной продуктивности в создании новых видов оружия.
То есть, Сталин попытался решить задачу, которая оказалась не под силу Гитлеру: окончательно разрушить двуединую природу научно-техни- ческого прогресса, уничтожить вместе с гуманной компонентой свободу творчества, сохранив и усилив эффективность одной только смертоносной составляющей.
Методы решения были чудовищно примитивны, они порождались больным сознанием. Но, в отличие от пароксизма 1937 года, в послевоенном бе- зумии сталинской научной политики была "своя система", была последо- вательность, и это обеспечило временный успех.
После короткого (конец 1945 - начало 1946 года) оживления междуна- родных контактов советской науки, связи с зарубежными научными круга- ми были решительно оборваны. Одна за другой пошли по нарастающей гро- мовые кампании "борьбы с раболепием и низкопоклонством перед западной наукой", "утверждения приоритета отечественной науки и техники", "борьбы с безродным космополитизмом".
Самой, так сказать, технологически простой была кампания борьбы с "космополитами", то есть, с учеными еврейского происхождения, которых шельмовали, повсеместно выгоняли с работы (даже академика Абрама Фе- доровича Иоффе выгнали из Физико-технического института, который он создал и которым руководил свыше 30 лет), часто репрессировали. Объ- ект преследований был очевиден и замаскироваться никак не мог: "пятый пункт" в анкете - собственный или одного из родителей - сразу выдавал преступника.